— Первого?
— Нет, уже Второго.
— Значит, середина девятнадцатого века, — резюмировала Мариша. — Александр Второй родился в 1818 году. А зрелости, чтобы иметь любовниц, достиг, соответственно, лишь к сороковым годам столетия.
— Ну так вот, с тех пор эти браслеты и передаются у них в семье. Вероника как младшая девочка в семье имела один из браслетов, а второй был у ее сестры в Саратове. Второй браслет Вероника поручила раздобыть Бритому. Что тот и сделал. Только вместо того чтобы отдать браслет Веронике, он попытался сдать ее ментам.
— Ай, как некрасиво! — огорчилась Мариша. — За такое и в самом деле положено мстить, а для начала — похитить.
— Боюсь, что у Вероники относительно него большие планы, — мрачно изрекла Инна. — Вряд ли она похитила его ради простенького желания отомстить за обман.
— А в чем же тогда дело?
— Вот в них, — сказала Инна и принялась стягивать с ног свои чудовищные огромные ботинки. — Меня сейчас вырвет, — простонала Юля. — Инка, ты свои носки хоть изредка бы стирала.
— Это тактическое оружие, — невозмутимо ответила та. — Вот тебе, к примеру, захочется потрогать мои ботинки руками?
— Ни за что на свете!
— Вот и ей тоже, — сказала Инна. — А дома оставить их я боялась, вдруг Вероника в мое отсутствие взломает дверь или наймет кого-нибудь. Обыщет квартиру и найдет браслеты. Для профессионалов сделать это — раз плюнуть. Вот и таскаю их с собой.
На наших глазах она ловко отделила подошву одного ботинка и извлекла оттуда изумительной красоты браслет в виде изумрудной змейки с гибким тельцем и точеной головой.
— Ой! — воскликнула Мариша. — Можно потрогать?
— Бери, — великодушно разрешила Инна. — У меня есть еще.
Из второго ботинка на свет показалось еще одно чудо творения человеческих рук. Второй браслет был сделан в виде странного существа — полуящерицы, полукрокодильчика. Кожа у него так же, как и у змейки, была усыпана изумрудами, а тела обеих рептилий были сделаны так, что могли извиваться и казались почти живыми. Головы при этом оставались совершенно неподвижны. Затаив дыхание, мы с Маришей рассматривали эти удивительные произведения искусства.
— Они чудесны! — выдохнула наконец я.
— Вот их Вероника и хочет во что бы то ни стало вернуть, — объяснила Инна.
— И я не могу ее за это осуждать, — сказала Мариша. — Я бы тоже хотела иметь такие вещи. Любовалась бы днями напролет.
— Веронике они нужны для дела, — досадливо цыкнула Инна на Маришу. — Она ими не любоваться собирается.
