— Прошу прощения за вторжение, — насмешливо вступила Константин. ДиПьетро и Селестина повернулись к ней одновременно, в своих белых накидках они походили на недоделанных кукол.
— За ним придут. Но прежде, наверное, стоит закончить осмотр и, видимо… — она махнула на тело, — накрыть его.
— Ясное дело, — ответила Селестина и вдруг потрясла перед ней чем-то круглым в пакете. — А что это?
Константин инстинктивно схватила пакет и сразу поняла, что внутри что-то круглое. Голова парня, подумала она в ужасе. Порез, наверное, был столь глубок, что голова оторвалась, когда они снимали с него костюм.
Потом она ощутила металл и поняла, что это игровой шлем парня.
— Молодец, Селестина. — Она сунула шлем под мышку. — А если бы я его уронила, нам бы год потом разные формы пришлось заполнять.
— Что бы ты что-нибудь уронила? Не в этой жизни, — усмехнулась Селестина. Бакенбарды зрительно утолщали ее лицо минимум раза в два, Константин всегда интересовалась, можно ли призвать косметолога к суду за должностное преступление.
— Спасибо за доверие, но в следующий раз лучше пришли посылкой. — Константин пошла в приемную, за ней зашуршало кимоно Плешетт.
В приемной стояли два офицера в форме, возле окна на сломанный диван из искусственной кожи с трудом втиснулись трое других служащих гостиницы. Полицейский сказал Константин, что остальные ушли с Тальяферро на стоянку в конце квартала. Она сконцентрировалась на бляхе, висящей на груди. «Вольски» — прочитала она имя; так она избавила себя от разглядывания аккуратных, крашенных в рыжий цвет усов женщины. По крайней мере, они были не такими нарочитыми, как бакенбарды Селестины, хотя она не представляла, как можно привыкнуть к волосам на женском лице. Бывший муж обозвал бы ее ретроградом. Может, так и есть.
— Все нормально, пока нам известно, где они. — Константин протянула ей упакованный шлем. — Присмотрите за этим. Этот шлем был на парне в момент убийства. А я пойду просмотрю запись наблюдения в кабинете менеджера и там же, думаю, опрошу персонал… — Люди на диване с готовностью подняли на нее глаза. — Это вся смена?
— Все котята в сборе, — заверила ее Плешетт.
Константин оглядела комнату. Маленькая приемная, спрятаться негде и, наверное, никаких потайных дверей. Маленькая, тусклая и мрачная приемная, прожди в такой всего несколько минут, и любая ИР покажется чудесной в сравнении с ней. Она снова посмотрела на диван, с него поднялся мужчина и поднял руку.
