Впрочем, лорд Просперо был бы поражен не только этим. Анатоль неприязненно взглянул на огромный портрет над очагом. На нем был изображен рыцарь, облаченный в тунику и плащ, его черные глаза блестели, как живые, чувственные губы кривились в насмешливой улыбке.
Этот его треклятый предок, похоже, всегда был готов посмеяться. Рассказывали, что он смеялся, даже когда его вели на костер.
Анатоль отвел взгляд от портрета. Он с удивлением почувствовал, что не знает, как начать разговор с Фитцледжем. Хотя они никогда не были особенно близки, он обычно не испытывал затруднений в беседах со священником. Возможно, сегодня все было иначе только потому, что Фитцледж прибыл в замок не для того, чтобы поговорить о пожертвованиях на церковь или о том, как помочь деревенской бедноте.
Он пришел сюда, чтобы осуществить тайную миссию, которую веками выполняли его предки, - найти невесту для хозяина замка Ледж. Именно это и приводило Анатоля в замешательство, ведь это он должен был выступить в роли просителя и жениха.
Пока он лихорадочно перебирал в уме слова и фразы, Фитцледж нарушил молчание:
– Простите, что заставил вас ждать, милорд, но после ужина ко мне зашла юная Бесс Киннок, чтобы спросить совета по поводу сестренки.
Услышав это имя, Анатоль мгновенно напрягся. Меньше всего на свете ему хотелось говорить о Кинноках, но промолчать он тоже не мог.
– Ну, и как там дети Мэри?
– Хорошо - насколько это возможно для таких крошек, оставшихся без матери. Но Бесс все еще очень ожесточена.
– Против меня? Что ж, это неудивительно.
– Может, и неудивительно, но несправедливо.
– Отчего же? - Анатоль мрачно уставился в огонь. - Если вы помните, Мэри Киннок, несмотря ни на что, осмелилась обратиться к грозному хозяину замка Ледж, потому что беспокоилась о ребенке, которого носила под сердцем. И как я ее успокоил? Сказал, что дочка родится крепкая и здоровая, да вот только сама Мэри ее не увидит.
Фитцледж склонился к Анатолю, мягко положил руку ему на плечо.
– Провидеть трагедию - совсем не то же самое, что служить ее причиной, милорд.
Мысль была, безусловно, верной, но слишком банальной, чтобы искать в ней утешения. Анатоль нетерпеливо отстранился от дружеского прикосновения.
– Милорд, вы сделали все, что могли. Вы послали к ней своего двоюродного брата, а Мариус - самый искусный врач в Корнуолле, если не во всей Англии.
– Но ведь это ей не помогло, не правда ли? Какой толк в этом проклятом даре, если я все равно не в силах… - Анатоль почувствовал, что в нем нарастает гнев, и постарался взять себя в руки, но душу его жгло ощущение полного бессилия перед лицом рока.
