— Мередит приказала тебя высечь? — поинтересовался Дэниэл
— Нет. Она просто сказала Джексону, что меня нужно наказать.
— А ты заслужил наказание? — голос Харли звучал почти насмешливо.
— Ну-у… все зависит от того, как на это посмотреть.
— Чем же ты так разозлил Мередит? Девлин дерзко уставился на Дэниэла. Он знал, Харли придет в ярость, если узнает о поцелуе. Тогда наказание, полученное по воле Мередит, покажется ему милостью божьей. Да, да, милостью по сравнению с гневом старика. И все же Джереми был слишком горд, чтобы врать.
— Пусть Мередит сама скажет вам об этом.
— Ну, от нее-то мне ничего не добиться. Она говорит только то, что хочет сказать. А в данной ситуации совсем не похоже, чтобы моя падчерица поведала мне обо всем — она заперлась в своей комнате.
— Почему?
— Лидия говорит, ей стыдно смотреть людям в глаза. Ладно, это все женские глупости… Отчего Мередит вышла из себя?
— Я дотронулся до ее священной кожи, — саркастически бросил Джереми.
Дэниэл улыбнулся чуть заметно и загадочно. Девлин изумленно уставился на него. По мнению Девлина, даже неродному отцу не должно было бы казаться забавным, что слуга так легкомысленно обращается с женщиной, находящейся под его опекой. Если бы Мередит принадлежала Джереми и какой-нибудь мужчина оказался бы столь же дерзок, он бы снес ему за это голову.
— Что ты чувствуешь сейчас по отношению к Мередит? — поинтересовался Харли, еще больше удивляя Девлина.
Странный свет вспыхнул в глазах Джереми, но он ничего не ответил. Не мог же Девлин сказать ее отчиму, что теперь хочет его падчерицу еще больше. «Амазонка»… Так он назвал Уитни в самом начале их знакомства. Какое подходящее имя для нее сегодняшней, когда она бросилась между ним и Джексоном, храбро подставляя свое тело под плеть, чтобы спасти его. Джереми никак не мог понять, почему ее так разозлили его поцелуи, но нельзя отрицать и другого — он вызвал в ней сильнейшие эмоции. Она ведь хотела его. Девлин верил, что в этом-то ему трудно ошибиться. Но желание зародило в Мередит чувство внутреннего протеста. Ее яростный приказ о наказании — яркое свидетельство силы этого протеста и, соответственно, силы ее влечения.
Джереми твердо решил, что вся ее пылкость и огонь будут принадлежать только ему — и никому больше. Но это совсем не является ответом для Харли. Как можно безразличнее он произнес:
— Она также остановила порку и лечила мои раны… Я не могу ненавидеть Мередит за это, верно?
И снова таинственный свет вспыхнул в его глазах: Дэниэлу пришлось наклониться поближе, чтобы разобрать слова избитого. — Ни одна женщина никогда прежде не владела мною…
