Помнится раньше, в детстве, посреди столешницы стояла большая серебряная солонка, но теперь ее нет: вещицу пришлось продать, как и большинство других ценных поделок, когда для семьи настали трудные времена. После того как Анна вышла замуж за Дэниэла Харли, она выписала из Англии новые солонки, выглядевшие еще более модно, потому что щеголяли тремя изогнутыми вычурными ножками.
Чернокожий слуга обошел стол с оловянными блюдами, наполненными мясом, — олениной, свининой и голубями — затем поставил их на буфет орехового дерева. Рядом с каждым прибором стоял кожаный своеобразный кубок, называемый здесь мехом. Эти сосуды наполнялись пивом, сваренным на плантации. К завтраку подавали свежевыпеченный хлеб. Его толстая, почти неразжевываемая корочка срезалась и потом подавалась в виде подливки с молоком.
Беседы во время трапез почти не велись, поскольку ни Харли, ни Мередит не являлись разговорчивыми людьми. Лидия уже давно оставила свои попытки хоть как-то разговорить их в такие Моменты.
Завтрак скоро подошел к концу, и они вытерли руки об огромные полотняные салфетки. Слуга снова обошел стол, теперь уже с ведром, в которое сбрасывал грязную посуду и крошки, собранные со скатерти.
После утренней трапезы Уитни совершила обход дома, тщательно проверяя чистоту полов, осматривая соломенные циновки и мебель на предмет следов небрежности в ведении домашнего хозяйства. Она делала это с удовольствием, потому что любила свою родное гнездо, как любила землю и имя Уитни. Это был старинный и благородный род. Даже несмотря на то, что он имел печальную тенденцию проматывать свои состояния, более родовитой семьи не существовало во всей колонии. Дом «Мшистой заводи» казался Мередит неотъемлемой частью их имени. Его построил отец вскоре после ее рождения. На строительство ушло десять лет, и все делалось руками рабов плантации. Даже кирпичи формовались и обжигались на «Мшистой заводи». Только оконные стекла привезли сюда из немецкого поселения в Пенсильвании. Деревянные полы и стены изготовили из каролинского кипариса — серого дерева, чьи корни торчали из болота, словно искривленные узловатые ноги неведомого существа. Около камина красовалась панель с изящной резьбой. Все поверхности стен выкрасили в серо-голубой цвет, хотя в прошлом году по просьбе Лидии переднюю пришлось оклеить обоями. Она заверила Мередит и Дэниэла, что это последний крик моды в Лондоне. Теперь поверх деревянных реек здесь переплетались узоры из цветов и птиц ярких тонов, ни разу не повторяющиеся. Даже Уитни пришлось признать, насколько красиво это выглядит.
