— Он так и не вернулся к себе на квартиру прошлой ночью.
Энэлайз призадумалась. Она знала, где Клэй провел часть ночи, но куда он ушел от нее? Почему он не вернулся к себе на квартиру? Это было непонятно, но она продолжала упорно защищать его.
— Неужели Вы не слышали о джентльменах, которые ночи напролет пьют и играют в карты или занимаются еще какими-то делами? Кроме того, даже, если он взял себе фальшивое имя, это еще совсем не значит, что он диверсант!
— Потому что, — сказал полковник, глядя прямо в глаза Энэлайз, — попав в город, он проявил явный интерес к дочери изобретателя торпед.
У Энэлайз перехватило дыхание, но она твердо сказала:
— И Вы думаете, что единственной причиной интереса ко мне могут быть торпеды моего отца? — спросила она.
— Думаю, что да. Ведь ухаживание за вами — это безопасный предлог для частных визитов в его дом. Скажите, пожалуйста, мисс Колдуэлл, где хранятся чертежи Вашего отца? — спросил полковник.
— В его кабинете, — ответила Энэлайз.
— Вы не будете возражать, если я в Вашем присутствии посмотрю — не пропало ли что из его кабинета? — спросил полковник.
— Конечно, нет, — с этими словами она повернулась и пошла через зал к отцовскому кабинету. Она шла и вся кипела от злости.
Как он осмелился обвинять Клэя? Поверить в то, что Клэй добивался ее любви только, чтобы проникнуть в дом и похитить планы, Энэлайз никак не могла. И, хотя доказательства полковника по поводу имени Клэя звучали убедительно, она была уверена, что этому есть какое-то совершенно другое объяснение. Клэй не лгал ей, когда говорил, что любит ее. Энэлайз подошла к кабинету и дернула на себя ручку двери, чтобы показать, как крепко он заперт.
Какового же было ее удивление, когда дверь легко открылась. Энэлайз отдернула руку назад, как будто обожглась. Полковник Дьюмэр опустился на колени и исследовал замок. Ничего не сказав, он просто указал на царапины вокруг замочной скважины. Энэлайз быстро прошла мимо полковника в отцовский кабинет. Остановившись, она осмотрелась. Замок в кабинете был явно взломан. Во рту у нее пересохло, но, взяв себя в руки, она подошла к ящикам и стала разворачивать чертежи, просматривая их и бросая на пол.
Чертежей торпеды не было. Она медленно повернулась к полковнику, — на лице ее было отчаяние и боль.
— Все исчезло! Чертежи и карты!
Полковник, с самого начала уверенный в своей правоте, получил неоспоримые доказательства.
— У Вашего отца находилась карта, на которой была отмечена дислокация кораблей, не так ли? — спросил полковник.
