Старик тяжело вздохнул.
— Когда бы всегда так было, Ирина! — печально промолвил он.
— Так и будет всегда…
— Нет, нет…
Так не может всегда быть… Я стар, дни мои сочтены, жизнь моя позади, ты молода, твоя жизнь у тебя впереди… Что хорошо для старца, совсем нехорошо для молодки… Молодость требует другого…
— Чего же, Лука?
— Мало ли чего… В твои годы все так рассуждают, потому что молчит пока сердце…
— Как молчит? Отчего?
— Оттого, что любовь еще не посетила его…
— Вот ты про что, дед! А почем ты знаешь, что я никого не люблю? Если так, то ты ошибаешься, я люблю…
— Как! Неужели? — с испугом в голосе воскликнул Лука.
— Да, да! Люблю…
Люблю вот эту хижину нашу, люблю свет солнца и это море, потом люблю нашу лодку, птиц, которые собираются клевать крошки после нашего обеда, люблю, когда звонят в колокола в храмах, а потом и тебя люблю…
— Хвала Создателю! — с облегчением вдохнул старик. — А я думал, что и в самом деле горе уже постигло тебя…
— А разве любовь — горе?
— Да, дитя…
— Я думала, что — счастье…
— Для кого как… Для очень немногих на земле это, может быть, и счастье, только такое смутное, неясное, тревожное счастье, что, пожалуй, горе для человека — лучший удел, если сравнишь их; для остальных же любовь — горе, тяжелое, страшное горе…
— Вот как!
— Это верно… Видишь, я стар, долго-долго живу я на свете и твердо знаю это…
— Ты любил?
— Да, и меня постигло это горе… Оно неизбежно для всех…
— Но ты говорил, что был счастлив с твоей женой.
— Ты права… Мать твоего отца дала мне счастье, какое только возможно на земле, но это-то счастье и было вместе с тем горем…
— Я не понимаю тебя!
— Поймешь сейчас: я боялся потерять это счастье и мучился, а когда потерял мою жену, то, вот, прошло уже тому много лет, я не знаю счастья, а терплю только одни муки…
— Она умерла?
— Да, с тоски по свободе и с горя, что жена ее сына убила себя сама…
Я до сих пор вижу страшную рану на ее горле…
— Убила? Зачем?
— Ты хочешь знать, дитя? Так я скажу. Она любила нас и решилась скорее умереть, чем расстаться с нами… Хочешь я расскажу тебе все…
Теперь ты выросла и должна знать, как ты попала сюда… Мне уже не долго жить на свете, и я должен, наконец, рассказать тебе все… Ты будешь слушать?
— Да, дед… Ты много раз обещал мне поведать это, но как я тебя ни просила, ты никогда не был со мной откровенен… Отчего это?
— Не приходило время еще.
— А теперь пришло?
Старик задумался.
— Не знаю, что и сказать тебе, как ответить на этот вопрос… Чувствую, что оно не пришло это время, но тут же чувствую, как какие-то мрачные предчувствия так вот и одолевают меня… Откуда это? Почему? Не знаю сам, но чувствую…
