— Молчи, солдат, молчи. Мы знаем, что надо. Всяк норовит поучать. Ну ладно, давай попробую. Да вы уж тут гематом наделали. Давай на другой руке. Нет — и здесь плохо. Пойдем на здоровую ногу. А игла-то проходима?
Фельдшер — старший лейтенант — стоит и отвечает небрежно, как может быть в армии только у медиков, наверное:
— Попробуйте.
— Да, хороша. Ах ты гадина! Скользит… Выскакивает из-под иглы. Венки и не заполнены вовсе. Да кто ж так жгут затягивает! — притока крови нет совсем. Ты про артерии знаешь или нет?! Ты фельдшер или интендант, лейтенант?! Соображать же надо… И не подойдешь как следует. Обязательно капельница с ампулой должна у меня над глазом висеть!.. Уберите вы ее отсюда к чертовой матери! Куда… куда… Сам не можешь догадаться! Ну поставь рядом с той пока. Вон около того стола хотя бы… Скользит… Обязательно все в одном месте… обязательно толкотня… Ну народ!.. Так и скачет под иглой… Нет, ни черта не получается.
В перевязочную вошел еще один врач, врач-новобранец. Совсем мальчик.
— А-а! Капитан! А ну попробуй — молодые руки, молодые глаза. Новичкам, ведь известно, везет. На.
— Ну вот. Только кончил, и сразу меня тыкать. Что я, собака вам какая?! Не дам ему делать.
— Солдат! Ты как об офицере говоришь?! В трибунал хочешь?
— Вам легко шутить, а меня всего истыкали.
— Ну ладно. Помолчи. Капитан, вы когда-нибудь кололи?
— Так точно.
— Капитан, у нас не чистая армия. Это госпиталь. Так что можете без «так точно».
— Слушаюсь, товарищ подполковник.
— Коли. А ты молчи. — Капитан склонился над рукой.
— Вот видишь, солдат. А ты не хотел. Я ж говорю — новичкам везет. Как на бегах. Эх, скоро в Москву. Ну, переливайте сами.
Кровь подсоединили к игле…
А через пятнадцать минут все отделение носилось в суматохе. Сначала майор чуть-чуть отодвинул систему для переливания, затем подполковник велел еще дальше убрать, а когда наконец капитан попал в вену, схватили не ту капельницу, схватили, которая ближе, а которая ближе — приготовлена была для нетерпеливого сержанта.
Лишь через две недели все немножко успокоились, когда уже более или менее уверенно могли говорить, что переливание не той группы крови, сержантской крови, для раненого солдата не стало смертельным. Хорошо, что смогли рано заметить — после пятидесяти кубиков крови! А перелили бы больше — не спасли б.
Спасли. Но в госпитале все равно уже сидит комиссия.
— Кто из врачей переливал кровь?
Это было трудно выяснить. Либо кто назначил — палатный врач, которого в этот день не было в госпитале; либо кто в вену попал.
