— Вот что значит настоящая хозяйка гостиницы, — похвалил Макс.
Он задержался в холле на третьем этаже в надежде, что она пригласит его к себе или отправится вместе с ним в мансарду. Клео не сделала ни того, ни другого.
— Что ж, спокойной ночи, Макс. — Она улыбнулась ему натянутой улыбкой, но ее глаза выражали недоверие. — Ты, наверное, очень устал после долгой поездки. До завтра.
Она встала на цыпочки и слегка коснулась губами его щеки. Затем повернулась и пошла по коридору к себе в комнату.
Макс остался стоять на месте. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Темное бешеное желание закипело у него в крови, но это было не самое худшее. Самое худшее заключалось в том, что он не имел ни малейшего представления о ее мыслях.
После той сцены в солярии Клео не сказала ему о Кимберли ни слова. Он не понимал, то ли она рассердилась, то ли обиделась, а может быть, просто не хотела себя выдавать. Он не сомневался, что у нее к нему масса вопросов. Он догадывался, что Клео еле сдерживает свое любопытство.
У него тоже был к ней очень важный вопрос, и ответ на него он мог получить одним-единственным способом. Макс сжал набалдашник трости и отправился вслед за Клео.
Он остановился у ее двери и поднял руку, чтобы постучать, но задержался, собираясь с духом. Задать вопрос Клео было столь же трудно, как и вернуться в гостиницу без Бена Аткинса. Возможно, даже труднее. Макс дважды постучал в дверь.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Клео осторожно приоткрыла дверь и посмотрела в щелочку. Свет в коридоре отражался в стеклах ее очков, скрывая выражение глаз.
— Что-нибудь случилось? — вежливо поинтересовалась она.
— Я хотел бы уточнить, кто где будет ночевать, — очень серьезно произнес Макс.
Клео непонимающе сдвинула брови.
— Кто-нибудь недоволен своим номером?
— Да, — сдержанно подтвердил Макс. — Я.
Клео ухватилась за косяк двери. Похоже, она действительно нуждалась в опоре.
— Ты?
— Я бы хотел уточнить, где мне сегодня спать?
Клео недоуменно смотрела на него.
— А где ты хотел бы сегодня спать?
— Здесь. — Макс протиснул ботинок в узкую дверную щель. — И с тобой.
— Вот как.
Он тоже оперся рукой о косяк.
— Это все, что ты скажешь? — спросил он. Щеки Клео стали ярко-розовыми.
— Я не знала, какие у тебя планы. Я хочу сказать, я не представляла, что ты думаешь о сложившейся ситуации. Я думала, тебе надо разобраться в своих чувствах.
— Ты говоришь, как Тобиас Квинтон.
Клео печально улыбнулась.
