Голос Рейфа остановил ее у самой двери:
— Может, ты все-таки объяснишь мне, в чем дело?
У нее перехватило дыхание, она перевела взгляд на свои дрожащие пальцы.
— Кажется, у меня приступ паники.
— Вижу. И хочу знать почему.
Это лаконичное замечание отчасти прогнало панику, но ее место тут же занял гнев. Это он во всем виноват. Если бы не его бесподобный лаймовый пирог, томная музыка, танец в темноте… Если бы не…
Она обернулась и пронзила его взглядом.
— Приступы паники возникают сами собой, — мрачно объяснила она. — Это не моя вина.
Долгую минуту он вглядывался ей в лицо.
— Уже раскаиваешься? — спросил он.
Ханна глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и к ней вернулось подобие рассудка. Она не вправе винить Рейфа. Ведь это она спятила. «Веди себя как подобает взрослой женщине».
Она прокашлялась и сжала дверную ручку.
— Прости. Кажется, я слишком несдержанна.
— Дело не в этом. Никто и не требует от тебя безупречной сдержанности. — Он стоял посреди холла, глядя на нее. — И все-таки я хотел бы знать, в чем дело.
— Не знаю. — Она разжала пальцы и неловко пригладила волосы и лишь потом решилась посмотреть Рейфу в глаза. — Нет, это неправда, Рейф. Я должна задать тебе один вопрос и хочу услышать в ответ правду.
— Какой?
— Все это, — она сделала неопределенный жест, имея в виду опаляющую страсть, которая настигла их в солярии и достигла кульминации в спальне, — то, что было между нами… не имеет никакого отношения к Дримскейпу, верно?
Он прищурился:
— Все ясно.
Ханна заморгала:
— Что это значит?
— Ты соблазнила меня, а теперь спешишь удрать. Под дурацким предлогом, что тебе надо выгулять собаку. Ручаюсь, ты даже не собиралась звонить мне утром.
— Черт побери, Рейф…
— А как еще прикажешь это понимать? — Она ошеломленно уставилась на него.
— Ты и вправду веришь, что я… что я просто… — Она осеклась, заметив, что ее голос угрожающе взвился, сглотнула и попыталась начать заново: — Думаешь, я просто соблазнила тебя, чтобы уговорить продать мне твою половину дома?
Он умышленно затянул паузу, и по спине Ханны покатились струйки холодного пота. Наконец он слегка улыбнулся:
— Нет.
Ханна обессиленно прислонилась к дверному косяку.
— Слава Богу… Ничего подобного я бы не сделала.
— Я тоже, — просто отозвался он.
Долгое время они смотрели друг на друга молча, постепенно напряжение развеялось. Ханна решила, что она, очевидно, спятила.
— Да, конечно. — Она провела ладонью по лбу. — Не понимаю, что на меня нашло. Наверное, сказался стресс.
