– Да оно и понятно, мы, возможно, когда-то покинем Афган, а им здесь оставаться. Так что они особое рвение не проявляют, – сказал я.
Мы в свою очередь рассказали им, что здесь с нами происходило, кого ранило, кто погиб.
Выйдя с кишлака, мы все погрузились в машины, БТРы в это время подъехали поближе. Тут же не далеко стояла санитарная вертушка, в нее грузили раненых и погибших. Вдоль кишлака мотались три «таблетки». Первая и вторая роты уже погрузились в машины и отъехали, танкисты буксировали из кишлака подбитый танк.
Вот так и закончилась наша очередная горе-проческа. И на хрена мы вообще в этот кишлак лезли, непонятно, и за что пацаны погибли, тоже вопрос.
Наши БТРы двинулись к дороге, на которой наш полк выстраивался в колонну. Ветер задувал все сильнее и сильнее, техника, маневрируя, поднимала пыль, и без того гонимую ветром. Мы все запрыгнули в десантный отсек и стали сбрасывать лифчики и бронежилеты. Потом Урал с Сапогом залезли на броню, а я и Хасан остались в БТРе.
– Ну, как вы там, мужики? – спросил нас Туркмен.
– Да мы-то нормально, чего нельзя сказать о некоторых других, – ответил я.
– Да я на рации сидел все время, так что в некотором роде я в курсе, что за бардак был в кишлаке.
– На рации одно, а в кишлаке совсем другое.
– Знаете, мужики? Не легко вот так сидеть и ждать, когда вы вернетесь из этого кошмара, все ли вернетесь. Лучше я бы бросил эту чертову машину, и был бы рядом с вами, это намного легче. Сколько мы вместе служим, когда вы на проческе, когда отправляетесь в горы или в зеленку, я все время на нервах и ни на секунду не слезаю с эфира. Когда от танкистов весточку получил, спокойнее на душе стало, хоть и жалко Мамеда с Приходькой, но то, что вы, пацаны, живы, это меня успокоило хоть немного.
– Все будет нормально, водила ты наш. А пожрать не мешало бы, – выкрикнул Хасан.
– Давай похаваем, какой базар, – предложил я Хасану.
– Да разогреть бы хавку на костре, а то горячего давно не жрал. Запарила уже эта сухомятка.
БТР наш пристроился к колонне и остановился. В люк заглянул Сапог и обратился к Хасану:
– Хасан, тебя ротный зовет.
– Где он? – спросил Хасан.
– На БТРе своем сидит, впереди нас.
Хасан вылез из люка, и мы с Туркменом остались одни. Туркмен сидел и молчал, положив голову на руль.
– Да ладно, Туркмен, не переживай, мы всегда возвращались, вернемся и в следующий раз. А когда в Союз вернемся, то обязательно когда-нибудь встретимся вместе, и будем вспоминать этот сучий кошмар уже в прошлом, – сказал я Туркмену и похлопал его по плечу.
