Эркюль Пуаро словно и не слышал этого вопроса.
— Позвольте, вы сказали «абсурдное обвинение»? Оно не так уж и абсурдно.
— Я не убивал Арнольда Клейтона.
— Тогда при чем здесь «абсурдное»? Скажите — ложное. Но не «абсурдное». Наоборот, все это выглядит вполне правдоподобно. Да вы и сами это понимаете.
— Ну не знаю, по-моему, предъявленное мне обвинение фантастически нелепо.
— Можете повторять это сколько угодно, проку все равно будет мало. Нам следует найти более веский аргумент.
— Я поручил своим поверенным пригласить опытного адвоката. Не понимаю, почему вы говорите «нам»?
Пуаро неожиданно улыбнулся.
— Ах, — воскликнул он с истинно галльской экспансивностью, — вы подсказали мне неплохую идейку! Отлично. Мне хотелось повидаться с вами, и очень хорошо, что я это сделал. Еще я основательно изучил вашу биографию.
Вы блестяще окончили училище в Сэндхерсте и школу Генштаба и всегда были на хорошем счету. Как я понял, вы очень неглупый человек, майор Рич.
— Какое это имеет отношение к моему делу?
— Самое непосредственное. Человек с вашими способностями не мог совершить убийство столь примитивным способом. Отлично! Я абсолютно уверен, что вы невиновны. А что вы можете сказать о вашем слуге?
— О Берджесе?
— Ну да, о нем. Если Клейтона убили не вы, то это мог сделать Берджес. Такой вывод напрашивается сам собой. Но почему он убил его? Должна быть причина, мотив. Кому как не вам это знать. Вы же общались с ним каждый день. Так почему он убил Клейтона?
— Ума не приложу. Признаться, мне тоже приходила в голову подобная мысль. В принципе, у него была возможность. У нас обоих была такая возможность. Но мне что-то не верится. Берджес просто не способен на подобное.
— А что думают ваши поверенные?
Губы майора Рича сжались в жесткую складку.
— Мои поверенные заняты главным образом тем, что пытаются внушить мне, будто я всю жизнь страдал провалами памяти. Понимаете? То есть не могу отвечать за свои поступки, поскольку не помню, что делаю.
— Раз так, то дела ваши совсем плохи, — мрачно произнес Пуаро. — А может быть, не вы, а Берджес страдает амнезией? А что, вполне возможно! Теперь о кинжале.
Вам его показывали и, разумеется, спрашивали, не ваш ли он или не видели ли вы его прежде?
— Нет, это не мой кинжал, и я никогда не видел его прежде.
— Вы уверены, что никогда не видели?
— Уверен! — Но в голосе майора прозвучало еле уловимое сомнение. — Это, в сущности, обыкновенная игрушка.., сувенир. Такую вещь можно увидеть где угодно.
