«Ча-ча-ча! — кричала за стеной певица. — Ча, ча, ча! Ух!»
Рощапкин вспомнил институтского друга Колю Вохмянина, который преподавал сейчас историю в селе Секетовка Алтайского края. В последнем его письме была странная такая приписка: «Считаю, что с жизнью сложилось все нормально. Только тревожно бывает весной. Снег тает, ученики шалеют, и хочется куда-то идти. Вот так шел бы и шел по России, на местность смотрел и встречался с разным народом».
Неожиданно для себя Рощапкин встал и пошел к телефону. Трубка была еще теплая от снабженческих натисков. В справочнике, лежащем рядом с телефоном, он с сомнамбулической точностью нашел справочное Курского вокзала и через недолгое время узнал, как попадают в Тбилиси — столицу республики, где все есть.
Человек сидел за столом, заваленным ворохами зеленого лука. Лук был крупный, сочный и очень яркого, почти изумрудного цвета. Человек питался, не снимая огромной кепки. Больше посетителей не имелось.
Рощапкин попал в этот подвал чуть ли не с поезда. Номер в гостинице ему устроил таксист. Быстро, культурно и за небольшую доплату.
Номер был очень хороший. В раскрытое окно врывался солнечный свет и громкая южная речь, не стесненная постановлениями о тишине.
Рощапкин побрился, достал из чемодана лучшую рубашку и вышел на улицу. Его охватили зной, запах раскаленного асфальта, и тут же он почувствовал страшный голод. И увидел этот подвал. Он прошел к стойке, на которой громоздились батареи бутылок, а за ними винные бочки. Точно в нужный момент из боковой дверцы появился усатый гигант, тоже в громадной кепке. Гигант уперся ручищами в стойку, и полы халата разошлись на его животе.
— Здравствуй, дорогой, — сказал он и показал в дружелюбной улыбке прокуренные зубы.
— Гурджаани четвертый номер есть? — спросил Рощапкин.
Хозяин отрицательно покачал головой.
— Гурджаанского же розлива, — чувствуя, что впустую, повторил Дима.
Гигант глянул на него из-под кепки, помыслил и, тяжко нагнувшись, вытащил из-под стойки мокрую холодную бутылку вина.
— Кто научил?
— Профессор Гугнишвили.
Хозяин задумался на мгновение, печально дернул усом и вытащил вторую бутылку.
— Что будешь кушать?
— Ваш выбор. Что полагается к этому вину.
Гигант принял ответственность и исчез за дверцей.
Рощапкин сел у окна. В окне передвигались ноги в отлично, по-южному начищенной обуви.
Появился хозяин. В растопыренных пятернях он нес две бутылки вина, две бутылки с минеральной водой, тарелку с обжаренным мясом и еще с чем-то поднос. Все это он поставил на стол, из складки большого пальца извлек соусник, снял с шеи полотенце, стряхнул им невидимые крошки и, тяжко ступая, ушел.
