Как загрохотал, как затрясся самопал в царевых руках – раз в жизни до этого царь подобного страху натерпелся. В молодости, будучи еще наследником престола, увлекся он альпинизмом, пошел с друзьями в горы и попал там под камнепад. С тех пор он больше в горы не ходил: сначала боязно было, а потом царем сделался, и не до восхождений ему стало. Однако ж друзей-альпинистов не забывал, всячески их клуб поддерживал и без единого слова оплачивал из казны все их поездки, хоть в Альпы, хоть бы и в Гималаи.
Как загрохотал самопал, царь сразу тот камнепад-то и вспомнил. Вцепился с перепугу в раскоряченные ручки, как тогда в ледоруб, а самопал грохочет и из царевых рук рвется. И вдруг все стихло.
Царь чуть-чуть опомнился, видит: самопал у него в руках, указательный палец, скрючившись, спусковой крючок сжимает, аж посинел, из дула дымок вьется – и тишина.
– Что ж самопал твой больше не палит? – спрашивает царь мастера, сделав вид, что ничуть не испугался.
– Патроны в магазине кончились, государь, – отвечает мастер.
У царя образование хотя и высшее, да гуманитарное, поэтому он не сразу сообразил, о каком магазине речь. Думал, мастер его дурачит, уже и гневаться начал, а как ему растолковали, что за магазин и сколько в нем патронов помещается, он и вовсе рассвирепел.
– Да я, – кричит, – полминуты не прострелял, а уже патроны кончились!
– Три секунды, государь, – говорит мастер. – Шестьсот выстрелов в минуту, в магазине тридцать патронов – как раз на три секунды будет.
– А дальше как воевать?! – кричит опять царь.
– А дальше еще три магазина про запас, – отвечает мастер. – Пустой отнять, полный приставить – секундное дело!
– Ну, хорошо, – говорит царь, маленько уже успокоившись, – секундное, говоришь. Пусть даже четыре магазина. По три секунды стрельбы с каждого, да по секунде, чтобы поменять – это на пятнадцать секунд военных действий. А после что делать?
Хоть и гуманитарное образование, а в момент сосчитал.
– А после делать ничего не потребуется, – говорит ему мастер. – Ты бы, государь, чем патроны да секунды считать, посчитал бы дырки в мишенях.
Царь навел на мишени трубу, видит – почти в каждой по дырке, а в которой и две. У которой в ухе, у которой в брюхе, у каких еще где.
– К пятнадцатой секунде такой пальбы, – говорит мастер, – любой супостат будет белым флагом махать!
«Прав мастер, – думает царь, уже почти совсем остыв. – Которых пулей не зацепит, те точно со страху помрут, когда целый полк начнет эдак пулять». А вслух говорит:
