Погода улучшилась, и на небе проступили редкие звёзды. По сторонам от кильватерной колонны тяжелых кораблей шли эсминцы. По три с каждой стороны. Впереди — цепь тральщиков, в промежутках сновали только что подошедшие быстроходные шнельботы.
Становилось холодно. Клаус и его напарник — оберматрос навигационной службы — накинули на головы прорезиненные холщовые капюшоны. Эскадра выполнила несколько маневров и должна была уже повернуть на юг. Клаус отыскал на небе Полярную звезду. Они шли прямо на нее. «Наверное, огибаем минные поля, — думал он, но, всматриваясь в далекий силуэт флагмана, все больше недоумевал. — Почему же он не поворачивает?» Справа проплывали очертания острова Уэссан — самого западного куска суши, принадлежавшего Франции. Он непонимающе посмотрел на матроса и показал ему рукой на берег. Уэссан был от них точно на востоке, а они шли прямо на Полярную звезду.
По палубе застучали подковки матросских ботинок.
— Господин лейтенант, — обратился к Клаусу запыхавшийся старший унтер-офицер, — только что было сообщение экипажу по громкой связи. Мы идем домой, в Германию!
— Как в Германию?
— Приказ адмирала. Через Канал и Дуврский пролив! — Лицо штабсобербоцмана сияло от радости.
Удивлению Клауса не было предела. Что это, тщательно спланированная операция или импульсивный приказ фюрера? Идти в Германию можно разными путями, и все они небезопасны. Но через Английский Канал! К рассвету эскадра будет в самом его центре. А дальше Дуврское «гусиное горло», насквозь простреливаемое британскими береговыми батареями.
— Мне приказано сменить вас, — напомнил о своем присутствии унтер-офицер.
Клаус отдал ему свой бинокль и направился в центральный навигационный пост. Он доложил о своем прибытии с вахты начальнику службы.
— Ну, как вам такой поворот событий, фон Тротта?
— Надеюсь, они знают, что делают, корветтен-капитан.
— Вот-вот, я тоже очень надеюсь. А сейчас вам приказано отдыхать. К семи утра вы должны быть в форме. Вероятно, вас временно откомандируют в службу воздушного наблюдения.
За ночь погода испортилась и утро выдалось пасмурным и холодным. Низко нависшие облака сыпали мелким дождем. Видимость над морем не превышала одной мили. Постепенно усиливающийся ветер начал срывать с серых холодных волн пенные барашки.
Клаус расположился на наблюдательном посту высоко над боевым мостиком. Все надстройки и даже пышущая жаром труба крейсера находились теперь под ним внизу. Над ним же был только главный дальномер и еще выше радар и верхушка фок-мачты. Чуть ниже, на большой консольной площадке, стоял один из четырехствольных фирлингов — двадцатимиллиметровая зенитная установка. Он постоянно жужжал и крутился, меняя направление и наклон стволов. Здесь, наверху, качка была на порядок больше, чем на уровне главной палубы. Одной рукой приходилось постоянно держаться за поручень, а второй прижимать к глазам тяжелый бинокль. Иногда резко звонил телефон, и Клаус, едва держась на ногах, докладывал обстановку начальнику службы воздушного наблюдения и оповещения.
