— Ночевать где будешь? — спросил Волчанов.
— Да, пожалуй, к Марии Игнатьевне поеду, а то как-то неудобно. Не видел ее столько и не писал…
— Не надо туда, — сказал вдруг Волчанов. — Она там больше не живет.
— Как? Почему? — Добрынин удивленно посмотрел на Друга.
— В Кустанай выслали три года назад… — Волчанов вздохнул и продолжил: — Слишком часто тебе изменяла. Вот оформили ей служебный развод и выслали. Так что теперь она тебе — никто. Григорий, сын твой, еще живет там…
Озадаченный Добрынин несколько минут мысленно пережевывал новость.
Жалко ему было Марию Игнатьевну. Ну и что, думал он, что изменяла она? Она ведь не настоящей женой была, а служебной! Да и то — столько лет порознь! Сколько дней вместе пробыли — по пальцам пересчитать можно. И вдруг мысли его сами собой перескочили на настоящую его жену — Маняшу. Вспомнил он ее. Вспомнил, и поникла голова.
— Ты чего? — спросил друга Волчанов.
— Да так, — Добрынин вздохнул. — Ты не знаешь, что с моими? С Манящей, с детьми?
Теперь Волчанов о чем-то задумался.
— Пошли назад, в Кремль. У меня в кабинете переночуем, — сказал он. — Да и попробуем про твоих узнать. А?
Осенняя вечереющая Москва, украшенная еще больше золотом уличных фонарей и светом троллейбусных фар, шумела радостно, наполненная жизнью и верой в будущее. Москва еще не знала о смерти Тверина. Москва будто бы еще жила прошлым.
Вернувшись в кабинет, Волчанов стоя набрал телефонный номер. Потом присел.
Добрынин тоже присел и смотрел не мигая на черный аппарат.
— Да? Полковник Омельченко? Тут такое дело… нужна папка семьи Добрыниных… по индексу: Добрынин Павел Александрович, народный контролер с…
— Тысяча девятьсот двадцать восьмого, — подсказал Павел.
Волчанов повторил в трубку.
— Я у себя… — сказал он потом. — Да, и ночевать здесь буду. Кстати, ты сегодня домой идешь? Да? Можно будет У тебя на ночь матрац с одеялом взять, ко мне старинный друг приехал? Ну добро, не забуду?
Опустив трубку, Волчанов посмотрел на Добрынина, и взгляд его был чист и светел.
— Порядок, — сказал он. — Через полчасика узнаем, что там с твоими, где они там…
Чтобы не ждать без дела, сходили друзья на четвертый этаж в дежурный ночной буфет. Выпили по чаю с двойным сахаром, съели по бутерброду с докторской колбасой. Когда вернулись — увидели у кабинета ожидавшего их с папкой в руках молоденького офицера.
Когда подошли, офицер вытянулся в струну и отдал честь генералу Волчанову.
Тот похлопал его по плечу, взял папку, и зашли они с Добрыниным внутрь. Снова сели по разные стороны письменного стола.
