— Там, посередке. Она промокла чуть-чуть, так что не порви…
Марк, раскрывая газету, подошел к столику, разложил ее на нем, раскрыл посередке и увидел среди бисера текста фотографию попугая.
— Кузьма! — вырвалось у него. — Где ж это он?..
— Ты почитай, почитай, — говорил Ванеев. — А я пока за супом послежу, чтоб не убежал…
Марк сел на табурет и стал читать. От напряжения болели глаза, болели и слезились. Приходилось приподнимать очки и вытирать слезы рукой.
В статье рассказывалось о каком-то ученом, изучающем возможности попугая и открывшем с помощью этого попугая огромное количество неизвестных раньше стихов неизвестного поэта.
Статья была на весь разворот, и Марк уже терял терпение.
— Где же здесь про меня? — шептал он сам себе. — Где ж тут про меня?
Ванеев сделал шаг к столу, наклонился над разложенной газетой и, ткнул пальцем в какой-то абзац.
— Там где-то.
Марк снова протер рукой глаза, поморгал, наклонился над статьей.
«Со своим первым хозяином и дрессировщиком Марком Ивановым попугай ездил с концертами больше двадцати лет. Птица пользовалась огромным успехом, можно сказать, что знала ее вся страна. И когда началась война против гитлеровской Германии, Марк Иванов с попугаем Кузьмой дали сотни концертов на фронте, в перерывах между боями, в госпиталях. Сами они тоже побывали в госпиталях — оба были тяжело ранены во время выступления. Но потом они все равно вернулись в строй и если б не тверинщина — выступали бы и сегодня. В эти дни Марку Иванову было бы шестьдесят семь. Он умер в тюрьме на глазах у своего попугая от дистрофии и сердечного приступа. Его фамилия заняла свое место в списке миллионов жертв несправедливого, жестокого режима Тверина…» Снова заболели глаза. И заныла переносица, почти продавленная этими тяжелющими очками.
Марк положил очки на стол, рукой схватил свои взъерошенные седые волосы, потянул их до боли. Потом отпустил.
— Слышишь, Вася, пишут, что я умер!.. Вася кивнул, следя за кипевшим супом.
— Но я ведь живой, — сказал Марк. Вася снова кивнул, не глядя на приятеля. Потом сказал: «Живой». Марк чувствовал себя крайне удрученно.
— Ты до конца читал? — спросил он.
— Ага.
— А где они сейчас? А?
— В Ялте…
— В Ялте? — воскликнул взбудораженный старик. — В Крыму? Я хочу его увидеть… Я ведь жив…
Вася обернулся и посмотрел на приятеля с сочувствием.
— Ялта ведь недалеко? — спросил Марк.
— Недалеко, — подтвердил Вася. — Я туда ездил на экскурсию от нашего «Сокола». Часа четыре езды…
