Вычитанная верстка второго тома стихотворений Неизвестного Поэта была готова к отправке в Москву. Саплухов решил ознаменовать это дело посещением ресторана на набережной. И хоть было еще рано, только начало пятого, ученого просто тянуло на улицу.
Он вышел на балкон. Посмотрел на раскинувшуюся внизу Ялту.
Где-то наверху одиноко стучала печатная машинка. Нина Петровна была в отпуске, так что это был кто-то из писателей. Может быть, Грибанин решил поработать, пока секретарша Саплухова грелась на солнечных пляжах Пицунды?
«Чем ей здесь был не отдых?» — Саплухов, думая, пожал плечами.
Просто казалось ему смешно ехать на другой берег Черного моря, когда и в Ялте, в Доме творчества — не жизнь, а сплошной санаторий.
Что-то сказал попугай в комнате, и Саплухов вернулся внутрь. Посмотрел на птицу, потом на кормилку и поилку. Ясно, птица была голодна.
Саплухов вытащил из тумбочки припасенный кусок хлеба, потом накрошил руками печенья и высыпал все это в кормилку.
Взял стакан, поднес к крану, но воды почему-то не было.
Посмотрел виновато на Кузьму и встретился с ним взглядом.
«Все-таки надо серьезнее к нему относиться, — подумал ученый о попугае. — Эта птица и сама не знает, какой огромный вклад она делает в русскую советскую литературу».
Снова заглянул в тумбочку. Лимонад кончился, но оставалась бутылка теплого пива.
Саплухов, махнув рукой, открыл бутылку и налил немного «Жигулевского» в птичью поилку.
— Извини, друг, больше ничего нет тут, — сказал он, глядя в глазки попугая.
А сам подумал: жаль все-таки, что попугай не человек, рассказал бы ему о Неизвестном Поэте. Но, конечно, это был бред, и сам Саплухов это понимал. И так с этим попугаем была связана масса необъяснимых феноменальных вещей!
На следующее утро немного болела голова: весь вечер просидел Саплухов в одиночестве за столиком на двоих. Пил «Белый мускат Красного камня» и все посматривал по сторонам в ожидании какой-нибудь одинокой дамы, которую можно было бы пригласить за стол. Но дамы в ресторане ему не нравились, и в результате после бутылки «Муската» он выпил еще триста граммов водки и добрался до Дома творчества писателей каким-то необъяснимым способом, так как наутро заметил, что низ брюк и рукава пиджака были вымазаны синей глиной, которую он сам прежде в Ялте не замечал.
Однако с утра начинался четверг, обычный рабочий День, и, собрав силу воли и выпив стакан теплого «Жигулевского», решил Саплухов заняться делом.
