Он снова кивнул. Только один раз. Это был единственный ответ, на который он был способен.
– Должна сказать, что я… - Хелен смолкла и поджала губы каким-то странным, нервным движением. - Всякая мать желает самого лучшего для своих детей, но я никогда не думала и никогда не стала бы…
– Не надо об этом, - прервал ее Майкл хрипло. Он не был готов к тому, чтобы услышать из чьих-либо уст, что это к лучшему для него. А если кто-нибудь - от чего Боже упаси! - вздумает лезть с поздравлениями…
Тогда он за себя не отвечает.
– Она спрашивала о тебе, - сказала Хелен.
– Франческа? - переспросил он, широко открыв глаза от изумления.
Хелен кивнула:
– Да, она хотела тебя видеть.
– Я не могу, - сказал он.
– Ты должен.
– Я не могу. - Он отрицательно покачал головой, вернее, затряс быстро-быстро из-за обуревавшей его паники. - Я не могу войти туда.
– Но не можешь же ты вот так бросить ее, - скале зала мать.
– Она никогда не была моей - и не мне ее бросать.
– Майкл! - так и ахнула Хелен. - Как ты можешь говорить подобные вещи?!
– Мама, - сказал он, отчаянно пытаясь направить разговор в иное русло, - ей нужно общество женщин. Что же я могу сделать?
– Ты можешь вести себя с ней как друг, - негромко сказала Хелен, и он снова почувствовал себя восьмилетним мальчишкой, которого бранят за необдуманный поступок.
– Нет, - сказал он и сам испугался своего голоса. Голос был как у раненого животного, в нем были и боль, и смятение. Но одно он знал наверное. Он не в силах был видеть ее. Не сейчас. Только не сейчас.
– Майкл, - сказала его мать.
– Нет, - сказал он снова. - Я встречусь с ней… завтра. Я… - И он направился к двери, бросив через плечо: - Передай ей мои наилучшие пожелания.
Он просто сбежал.
…Уверена, что не стоит устраивать такие трагедии. Не рискну утверждать, что действительно понимаю, что это такое - романтическая любовь между мужем и женой, но не думаю, чтобы это было уж настолько всепоглощающее чувство, что смерть одного из супругов влекла бы за собой гибель другого. Ты сильнее, чем ты думаешь, дорогая сестра. Ты прекраснейшим образом выживешь и без него, хотя можно считать это и спорным вопросом.
Элоиза Бриджертон - сестре, графине Килмартин, через три недели после ее свадьбы.
Последовавший месяц оказался для Майкла сущим адом. С каждой новой церемонией, с каждым новым документом, который он подписывал именем «Килмартин», с каждым обращением «милорд», которое приходилось терпеть, дух Джона, казалось, изгонялся все дальше и дальше.
