– На тебя как графиню Килмартин никто не возлагал обязанности подыскивать мне жену, - сказал он.
– А следовало бы.
Он засмеялся, чем привел ее в восторг. Она тоже знала, как рассмешить его.
– Ну хорошо, - сказала она, решив временно пойти на попятный. - Расскажи мне тогда что-нибудь ужасно безнравственное. Расскажи что-нибудь такое, что вызвало бы неодобрение Джона.
Это была игра, в которую они играли даже и в присутствии Джона, хотя тот всегда старался для виду выразить свое неодобрение. Правда, Франческа подозревала, что Джон получал от рассказов Майкла не меньше удовольствия, чем она сама. Едва с обязательными упрашиваниями было покончено, как он весь обращался в слух.
Не то чтобы Майкл рассказывал им столь уж многое. Он был достаточно благоразумен. Но рассказы его были полны намеков и полунамеков и всегда оказывались очень занимательными. Джон с Франческой никогда в жизни не променяли бы своего блаженства в законном браке на что-нибудь иное, но кто же откажется послушать о чужих оргиях и кутежах?
– Боюсь, что на этой неделе я еще не успел совершить ничего безнравственного, - сказал Майкл, и они повернули за угол, на Кинг-стрит.
– Это ты-то? Не может быть!
– Сегодня только вторник, - напомнил он ей.
– Да, но, если не считать воскресенья, которое, я уверена, ты не стал бы осквернять, - тут она бросила на него взгляд, который ясно говорил, что она совершенно уверена, что он успел нагрешить всеми возможными способами без всякого учета дней недели, - все равно остается понедельник, а человек может успеть очень многое за понедельник.
– Но не этот человек. И не в этот понедельник.
– Что же ты тогда делал?
После недолгого раздумья он ответил:
– Да ничего, в сущности.
– Это невозможно! - продолжала она дразнить его.
Он ничего не ответил, затем передернул плечами - жест, который странным образом всегда тревожил ее, - и сказал:
– Я не делал ничего. Ходил, разговаривал, ел, и только. Франческа порывисто сжала его руку.
– Обязательно надо подыскать тебе кого-то, - негромко сказала она.
Он повернулся и посмотрел на нее. Серебристый взгляд его странных светлых глаз поразил ее силой и глубиной чувства. И тут же все кончилось. Он снова стал самим собой. Но только Франческа заподозрила, что Майкл Стерлинг был совсем не тем человеком, каким он хотел казаться в глазах света.
Даже порой в ее глазах.
– Нам пора возвращаться. Становится прохладно, и потом, Джон голову с меня снимет, если я допущу, чтобы ты простудилась.
