– О, тщета! О, эфемерность! О, самое бессильное и позорное время в жизни моего народа – время от рассвета до открытия магазинов! Сколько лишних седин оно вплело во всех нас, в бездомных и тоскующих шатенов. Иди, Веничка, иди.
И как раз на словах «Ангелы господни! Это вы опять?» внизу раздались шаги и громкий женский голос сказал:
– Как раз на третьем этаже, товарищ лейтенант, эта шпана и собралась. Такой день, а они буянят, песни поют, радуются!
– Полиса! – прошептал Крис, – скипаем, пипл.
С неожиданной ловкостью он освободился от женькиных объятий и протиснулся в разбитое окно парадного. Марина последовала за ним, а Женя замешкалась на минуту – и эта минута оказалась роковой: два милиционера и разгневанная представительница общественности уже поднимались на площадку.
– Пиздец, – тихо сказал Альперович.
Онтипенко сел на свой Самиздат, сняв очки и вертя их в руках. Женя судорожно представляла – в порядке возрастания ужаса – все возможные последствия этого дня рождения: бумага в комитет комсомола, исключение из института, скандал дома. В этот момент Белов нагнулся к ней, подмигнул и сказал:
– Самое время обрывать третий лепесток, да?
Как загипнотизированная, Женя забормотала про себя песенку вплоть до волшебных слов «лишь коснешься ты земли, быть по моему вели»:
– Вели, чтобы все обошлось, – прошептала она, и в этот момент Белов поднялся и направился к двум стражам социалистической законности.
– Здравия желаю, товарищ лейтенант, – гаркнул он, – сержант срочной службы Владимир Белов.
– Буяните здесь? – спросил несколько растерявшийся лейтенант.
– Никак нет, – рявкнул Белов, – поминаем Генерального Секретаря ЦК КПСС Председателя Верховного Совета СССР Леонида Ильича Брежнева.
– Поминают они, как же! – пробурчала женщина, – песни они горланят, вот что.
– Поем революционные песни, – сказал Белов, – про Ленина, про партию, про советскую родину. Леонид Ильич, – повернулся он к женщине, – правильно говорил на XXVI съезде нашей партии: «Песня, товарищи, надежный помощник и в радости, и в горе». Именно эти его слова нам хотелось бы вспомнить в этот траурный день, в день, когда весь народ объединяется в своем горе, несмотря на попытки наших врагов посеять раздор, внести разброд, – голос его звенел и взлетал до космических высот, – в наши ряды.
Сказав это, Белов со значением посмотрел на вызвавшую милицию гражданку.
– Черте что, – пробормотала она и заспешила вниз по лестнице.
– А стекло кто разбил? – спросил лейтенант.
