Необходимо учесть, что сохранилась лишь небольшая часть нелегальной переписки, да и то исследователям приходится «благодарить» за это полицию, там письма старательно переписывали и подшивали в дело.
Вести из-за рубежа не радуют. Надежда Константиновна пишет Маняше: «Дорогой Медвежонок, получ[или] твое письмо. См[ит] отменил все адреса, приходится писать окольным путем...» Затем следует подробный рассказ о расколе, о недостойном поведении членов ЦК, о дикой травле Ленина, и Надежда Константиновна заканчивает: «...Несмотря на все холопство Нила и Валентина перед меньш[инством] — мы все же не сомневаемся, что победа будет за нами, позиция м[еньшинства] чересчур уж фальшива, лживая. Вопрос только во времени. Пока что решили м[еньшинству] предоставить бесноваться, Лен[ин] садится за попул[ярную] брошюру».
Владимир Ильич начинает писать свой фундаментальный труд по протоколам II съезда РСДРП — «Шаг вперед, два шага назад».
Курьеры едут в Киев и из Киева, везут информацию с мест, а в ЦК они получают практические указания, как проводить в жизнь линию большевиков. Постоянно растет нужда в средствах, и все активисты партии ведут работу по сбору денег. Литература, прибывающая из-за границы, — это капля в море. Во всех промышленных городах возникают партийные ячейки, остро нуждающиеся в агитационном и пропагандистском материале. Много сил и времени отдает Мария Ильинична изданию марксистской литературы не только в Киеве, но и в Одессе, Николаеве, Конотопе. Архисложно доставать помещение для типографии, машины, шрифты. Одна типография была налажена в Одессе в декабре 1903 года, то есть через два месяца после переезда Ульяновых в Киев.
Полиции удалось перехватить несколько писем Марии Ильиничны в Одессу (отрывки из них подшиты в ее дело, заведенное Киевским жандармским управлением). Письма полны настойчивых вопросов, получены ли в Одессе посланные с нарочным «сапоги» и «женская обувь», как распределены между родственниками и т.д. Расшифровывая перехваченные письма Марии Ильиничны, полицейские констатируют: «...условное выражение «сапоги», очевидно, представляющее собой конспиративный термин, под которым подразумевается нелегальная литература»32.
Дело Марии Ильиничны Ульяновой и других товарищей, работавших в Киеве, обрастает все новыми фактами и документами. Она чувствует постоянную слежку. Снова нависла угроза ареста, но ни у кого не возникает мысли в такой ответственный момент хоть на время отойти от активной работы. Теперь каждый, идя на конспиративную явку, принимает вдвое больше предосторожностей, письма имеют иногда до трех пунктов пересылки. Особенно тщательно засекречивается связь интеллигенции с рабочими кружками.
