Вера не разделяла восхищения американца. Она сопровождала его во все эти места с яркими огнями витрин, но они не вдохновляли ее — это был чужой город, с которым у нее не было общего. Когда американец спросил, поедет ли она с ним в Америку, она ответила: "Я не знаю", потому что сразу подумала, что Америка для нее может оказаться такой же чужой, как этот новый Санкт-Петербург с сияющими витринами. Мечта американца о простом семейном счастье казалась ей поверхностной и неважной, но, в конце концов, она согласилась поехать с ним в Калифорнию, убеждая себя, что там для нее начнется новая жизнь, она думала, что надо начать что-то новое в новом чудесном месте, пусть даже и жизнь с человеком, в глазах которого она не видела звезд.
Вернувшись домой в свой маленький скучный городок, где мексиканцы в праздники палили в воздух из ружей по ночам, американец не мог забыть Веру. Он вспоминал ее рассеянный взгляд, грусть в ее глазах, причину которой он не мог угадать, он чувствовал боль от разлуки с нею, он хотел вернуться к ней как можно скорей.
Он также вспоминал и серые улицы с прекрасными и обветшалыми зданиями, высокомерно хранящими недоступное знание, он желал снова ходить по ним за руку с Верой. Он хотел слышать, как автоматический голос в метро объявляет остановки, он хотел ехать вверх по длинному эскалатору, наблюдая, как люди едут вниз, хотел снова чувствовать ветер с залива, дующий в лицо.
И он написал Вере, что понимает, как тяжело будет ей покинуть ее прекрасный город, поэтому он задумал найти работу в американской фирме в Санкт-Петербурге, снять там квартиру, создать для Веры уютный дом, и, укрывшись от всего, что может ее потревожить, наслаждаться всем тем, что может им предложить жизнь.
Прочитав его письмо, Вера улыбнулась, взглянув на красивые книжки о Калифорнии, которые он ей привез. Думая, что ему отвечать, Вера вышла на улицу, пошла вдоль площади, закрывая лицо от холодного ветра, и заметила группу людей под флагом, снова собравшуюся на митинг. Она приблизилась к ним, и вдруг ее сердце упало: она узнала своего любимого — стоя на пустом ящике, как на трибуне, сверкая глазами, он произносил речь.
Он похудел, его черты заострились, его одежда была поношенной, но звезды в его глазах сияли еще ярче. Много людей отделяло его от Веры, но она сразу заметила, что женщины рядом с ним нет. Из-за сильного ветра она не очень ясно слышала, о чем он говорил, но все же могла различить, что он клеймил правящий режим, что лозунги, которые он произносил, были экстремистскими, она заметила несколько крепких молодых людей вокруг него, кидающих по сторонам беспокойные взгляды, и подумала, что митинг, скорее всего, нелегальный, и что молодые люди, наверное, озабочены тем, что милиция может приехать в любой момент.
