Ловиан широко улыбнулась. Однако в этот миг она ненавидела Талида всем сердцем.
— Именно так. И насколько я понимаю, как данность можно принять также и то, что ты собираешься созвать Совет и объявить всем эту новость.
* * *
Талид уехал задолго до вечерней трапезы, заметив, что поблизости есть место, где ему будут куда более рады. Он говорил, как мученик, и казался оскорбленным настолько искренне, что у Невина возникло желание пинками прогнать его через весь большой зал. Он воздержался от этого только ради Ловиан. Невин отправился наверх — проверить, как себя чувствует Донилла.
К этому времени она уже отдыхала в собственной постели, а спеленатый ребенок лежал рядом. Через несколько минут к Невину присоединилась Ловиан.
Выражение ее лица было таким спокойным, словно она никогда и не слышала имени Талида. Тьерина сказала несколько приятных слов молодой женщине. А затем Невин ушел вместе с Ловиан и последовал за ней к покоям, выделенным ей на время посещения дана.
Хотя это были простые комнаты, их, очевидно, обставили лучшей в Брослине мебелью. У кузена Ловиан и его жены имелись все основания быть благодарными Ловиан за это поместье.
— Да, этот подарок приносит определенные беспокойства, — сказал Невин. — Но я не осознавал, что Талид воспринимает это так болезненно.
— И он, и половина лордов в тьеринрине. Я знала, что возникнут проблемы, когда передавала дан Гареду. Но проблемы возникли бы независимо от того, что бы я сделала. Впрочем, предполагаю, если бы я передала его тебе, то никто не стал бы ворчать. Но ты его не хотел, и вот с чем мы столкнулись.
— Прекрати, Ловва! От твоих слов я почти чувствую себя виноватым.
— Мне нравится это «почти». Когда бы у сюзерена ни появилась земля, которую он может отдать, обязательно появляется кто-то обиженный. Мне только жаль, что у Талида есть место в Совете Выборщиков. А, боги, какое неприятное получается дело! Даже если жена Райса теперь родит ребенка, никто не поверит, что дитя — от него.
— Именно так. Я…
После громкого стука в дверь и веселого смеха в комнату ворвалась девочка лет двух, а за ней следовала няня.
Девочка была худенькой для своего возраста, с копной вьющихся черных волос и лиловыми глазами — почти такими же темными, как у эльфов. Малышка была настолько красива, что захватывало дух. Она с криком бросилась на колени Ловиан.
— Бабушка, бабушка, я люблю тебя, бабушка.
— И я тоже люблю тебя, Родда, но ты ведешь себя плохо и перебиваешь старших.
