хорошая мать... Я знаю.
Она шагнула ко мне.
— Все говорят о том, чтобы закрыть прошлое, идти дальше. Но мне-то куда идти, доктор Делавэр?
— Это мы и должны выяснить. Для того я и здесь.
— Да. Для того вы и здесь.
Порывисто подавшись вперед, Стейси бросилась мне на шею. Ее руки вцепились в ткань пиджака. Вьющиеся волосы, пахнущие абрикосовым шампунем, защекотали мой нос.
Случайный наблюдатель наверняка подумал бы про роман на пляже. Врачу-психологу следовало немедленно отстранить девушку от себя.
Я пошел на компромисс, избежав полноценных объятий, просунув между нами одну руку. Другой ласково потрепал Стейси по плечу.
То, что до появления на сцене адвокатов называлось излечивающим прикосновением.
Задержав Стейси в объятиях ровно одно мгновение, я мягко отстранил ее от себя.
Она улыбнулась. Мы продолжили прогулку. Шагая в ногу. Я старался сохранять между нами некоторое расстояние, чтобы избежать случайного прикосновения рук.
— Колледж, — внезапно рассмеялась Стейси. — Вот о чем мы должны были говорить сегодня утром.
— Далеко не все твое будущее сосредоточено в колледже, но он является составной частью, — сказал я. — Частью того, куда идти.
— Очень маленькой. Так что я порадую папочку и подам документы в Стэндфорд. Если меня примут, буду учиться. А почему бы и нет? Одно место ничем не хуже другого. Я не избалованная дурочка и понимаю, что должна радоваться тому, что отец может мне позволить. Но ведь нам нужно поговорить и о многом другом, правда? Вы верите мне, что я больше не улизну? Мы можем встретиться завтра — если у вас есть время.
— Время у меня есть. Как насчет того, чтобы увидеться после занятий — в пять вечера?
— Отлично, — согласилась Стейси. — Спасибо, огромное вам спасибо... А сейчас мне пора домой. Папа будет звонить — вдруг он нашел Эрика? Только представьте: Эрик преспокойно вваливается в свою комнату в общежитии и начинает орать на отца за то, что прилетел.
Мы повернули назад.
Когда мы подошли к «Мустангу», Стейси сказала:
— Я говорила искренне — пожалуйста, не прекращайте помогать полиции. Подумайте о себе.
Милый ребенок.
Проводив взглядом ее машину, я с легким сердцем выехал на шоссе.
Когда я вернулся домой, Робин была на кухне. Она помешивала что-то в большой голубой кастрюле. Спайк устроился в углу, с довольным ворчанием обгладывая аппетитную косточку.
— Ты выглядишь усталым, — заметила Робин.
— Торчал в пробке.
Чмокнув ее в щеку, я заглянул в кастрюлю. Мелко нарезанная телятина, морковь, чернослив, луковица. Мне в нос ударил горячий аромат тмина и корицы, вышибив из глаз слезы.
