С момента окончания битвы прошло менее часа, но картины сражения, отпечатавшиеся в его сознании, не оставляли Слика. В данном случае тяжелый труд даже пошел на пользу: он позволял отвлечься от излишних размышлений. Слик все еще ясно видел Чилдерса с оторванной ниже колена ногой, видел смерть, которая маячила у него перед глазами. Эти образы будут преследовать его до самой смерти. Чилдерс умер – ему не помогла неотложная помощь, оказанная Врууртом. «Может, если бы я не был идиотом…»
– Давай, работай, дорогой, работай! – заорал Штраусе.
Слик встрепенулся и погрузил лопату в землю.
Ему даже нравилось, что капрал накричал на него.
По крайней мере, это приятнее, чем когда на тебя не обращают внимания.
На одно мгновение прошлой ночью Слику показалось, что с ним начали немного считаться. Теперь же все лэнс-отделение, даже Ростов, едва замечали его существование. «Они думают, что я трус, – с горечью думал Слик, – что ж, наверно, они правы…»
Но именно это он как раз-таки и не хотел признавать.
Слик вырос на улицах Старого Лондона… а там не было места для трусов. Ему и Билли приходилось жить своим собственным умом, с тех пор как их родители погибли во время страшного пожара в граплексе. Слику было двенадцать лет, и у него на руках остался младший брат, за которым нужно было приглядывать… им приходилось жить на то, что удавалось выклянчить или украсть. Слик казался самому себе скорее уцелевшим, нежели трусом. Один или два раза он испытал почти смертельный ужас, но продолжал держаться.
Он держался… за исключением той ночи, когда умер Билли… Если бы он среагировал быстрее, то, возможно, ему удалось бы спасти Билли. Или сегодня… он мог бы спасти Чилдерса. «Наверно, я все же трус».
А трусы никогда не пользовались уважением среди легионеров. У кого-нибудь, вроде Дюпона, могут дрожать колени под градом артиллерийских снарядов, но тем не менее он будет продолжать сражаться… Но остолбенеть от страха и позволить человеку умереть… это было непростительно.
Слик бросил лопату и отнес доверху наполненный мешок, заметив, что Ростов и Дюпон демонстративно отвернулись, когда он приблизился к ним.
Всю жизнь он пытался найти для себя такое место, где бы его душа стала частью чего-то большего, например, Красных Беретов или Легиона. Или семьи.
Но Береты прогнали его, потому что он не захотел убить человека.
Теперь против него ополчился Легион за то, что он не спас жизнь человеку.
По крайней мере, в первый раз Билли был рядом. Но сейчас ему не с кем было даже поговорить.
