И если им не удастся нанести удар по земле, то, по крайней мере, удастся разнести на щепки этот демонический корабль? Его падение может заставить демонов всполошиться и сломит оборону форта…
Джидииг решительно взялся за штурвал, выровнял бомбардировщик и включил радиопередатчик.
– Бомбардир… приготовь все оружие.
Дриег уставился на пилота, его глаза были широко раскрыты от ужаса.
– Ты же не собираешься…
– Бомбы готовы, Взиир, – ответил артиллерист.
Джидииг изо всех сил нажал на гашетку.
– За Древних Богов и Вечные Туманы! – выкрикнул кай.
Бомбардировщик вошел в смертельное пике, устремившись на беззащитную цель.
Люди стареют здесь необычайно быстро. Еще вчера нас крестили – а уже сегодня провожают в последний путь.
Предсмертные слова легионера Форстера, Французский Иностранный Легион, апрель 1908.
– Боже, Фрейзер, на нас напали!
Известие буквально вышвырнуло Фрейзера из кресла.
– «Ганимед»! Что там у вас?
На командной частоте Фрейзер отчетливо слышал приказы капитана транспорта своим подчиненным, которые что-то неразборчиво бубнили в ответ. До лейтенанта донеслась страшная фраза: «Двигатели отказывают… крушение…» Фрейзер ринулся в носовую часть БМП, велев водителю спустить трап.
Выскочив из люка, он уставился на «Ганимед», покачивающийся над восточной стеной крепости.
От поверхности земли лайтер отделяло менее ста метров. Из кормовой части валило пламя вперемешку с густым дымом, обшивка вокруг гигантской пробоины была искорежена и прорвана, словно лист папиросной бумаги. Горящий корабль четко вырисовывался на черном небе. «Ганимед» затрясся и медленно развернулся. На мгновение Фрейзеру показалось, что команда восстановила контроль над поверженным гигантом. Корабль еще раз вздрогнул, когда исчезло главное репульсационное поле, и рухнул вниз.
Земля содрогнулась от тяжелого удара, воздух наполнился громовыми раскатами, пронесшимися над фортом. Все заволокло облако пыли и дыма, однако стоящий на возвышении Фрейзер отчетливо видел, как обломки искореженного лайтера летели над развалинами восточной стены. Из пробоин корабля разило пламя. Реактор взорвался, подняв в небо грибовидное облако. Крики раненых – людей и туземцев – смешались с рокотом огня, создав единую кошмарную какофонию.
Внезапно Фрейзер понял, что он не один. Около медицинского пункта столпилась кучка потрясенных наблюдателей, удивленно взирающих на ужасное зрелище. Подобно лейтенанту, все они, казалось, оцепенели от шока, произведенного падением корабля.
