— Выходите, — приказал он.
В ярости схватив своего преследователя за плечо, скандинав сдернул его с сиденья. Он был наделен необыкновенной силой; пленный вылетел вперед на камни, но тут же был поднят мощной рукой.
С тряпкой в одной руке и пистолетом в другой, Коплан вышел из машины. Он увидел, что Якобсен обыскивал человека с ног до головы и вытащил все, что было у него в карманах.
— Вот увидите, он быстро изменит мнение, — проворчал Якобсен.
Он вытащил веревку, обмотал ею запястья пленного и завязал ее двойным узлом. Затем засунул свой платок в рот жертве.
— Теперь, если захотите говорить, кивнете головой, ладно?
Якобсен поднял канистру с бензином, стоявшую до того времени в темноте.
— Если пошевелитесь, получите пулю в лоб и все равно сдохнете, — предупредил он.
Со зловещим бульканьем бензин вылился на связанные руки француза, смочил веревку и стал стекать с рук.
Якобсен закрыл канистру, поставил ее назад, в багажник. Это входило в сценарий: тип должен успеть понять, что его ждет.
— Ну? — спросил Якобсен, вытирая руки тряпкой. — Понимаете, что произойдет? Я включу зажигалку, поднесу пламя к вашим рукам и единственное, что вы сможете сделать, это попытаться убежать петляя, с этим живым факелом перед вами. Вы будете говорить?
Рука Коплана так сжала рукоятку пистолета, что захрустели пальцы. Так или иначе, бедняга был обречен: его согласие или отказ ответить на последний вопрос скандинава будут иметь одинаковое продолжение.
Наступила зловещая тишина. Голова связанного человека не опустилась ни на миллиметр.
— Тем хуже, — заключил Якобсен, демонстративно доставая из кармана зажигалку. — Вы немного поджаритесь здесь, прежде чем отправитесь в ад.
В темноте вспыхнуло пламя.
Пленный отступил, наткнулся на бампер машины и с энергией обреченного бросился вперед на своего мучителя.
Скандинав, несомненно, предвидел такой бросок. Воспользовавшись тем, что его руки длиннее, он остановил своего противника мощным прямым ударом. Пленный зашатался на месте, Якобсен резким движением включил зажигалку и поднес ее к намоченным бензином запястьям.
Вспыхнул сноп огня, прозвучали неописуемо страшный вопль и выстрел, прокатившийся по горам. Убитый наповал пулей в голову, мученик упал. Его руки продолжали гореть.
— Вы выстрелили слишком рано, — буркнул Якобсен, физиономия которого была освещена зловещим костром.
Он не догадывался, что никогда еще не был так близок к смерти, как в то мгновение.
В воздухе распространился отвратительный запах горелого мяса.
