Но если она и не сможет вновь разжечь затухающую любовь мужа, она, по крайней мере, поможет Эвелине или хотя бы попытается это сделать. Кстати, неплохо бы убедиться, какое впечатление произвел пыл маркиза на эту весталку.
Но когда она сделала шаг, чтобы войти в спальню Эвелины, дверь вдруг распахнулась, и из расписного глиняного кувшина хлынул поток воды. Психея только успела рассмотреть рисунок в виде хорошеньких колокольчиков, прежде чем этот поток обрушился на маркиза. Он окатил его с головы до ног, насквозь промочив ковер у двери.
– Я надеюсь, у вас в голове прояснилось, милорд. У меня просто больше нет воды, чтобы устранить последствия слишком большого количества выпитой вами мадеры, или что вы там пили. Ничем другим я не могу объяснить все те глупости, что вы наговорили, колотя в мою бедную дверь. А теперь уходите, пока я окончательно не вышла из себя и не обошлась с вами покруче, как выражался мой отец. Он, знаете ли, обучил меня боксерским приемам. Да-да, нечего вам на меня так таращиться. Если вы приметесь снова испытывать мое терпение своими объяснениями в любви, столь же ложными, сколь и фальшивыми, вы раскаетесь в каждом вашем слове! С пылающими щеками Эвелина захлопнула дверь.
Брэндрейт с недоумением взглянул на собственные мокрые ноги.
– Какого черта я здесь? – спросил он громко. – Господи, неужели я… – Он потер себе лоб и оглянулся по сторонам, словно стараясь понять, где он находится. – Мне следует перестать столько пить, хотя не помню, чтобы я выпил больше двух бокалов. Чудеса!
Он вытер воду с лица и волос и несколько мгновений смотрел на дверь. С озадаченным выражением он сделал шаг вперед и слегка коснулся полированной дубовой поверхности. Вздохнув, как показалось Психее, с каким-то до конца неосознанным чувством, он опустил руку.
– Ничего не понимаю, – сказала растерянная Афродита. – Выходит, вода может вот так просто уничтожить эффект моего эликсира. Как странно! Придется мне придумать другой состав.
Но теперь я должна посмотреть, что он будет делать дальше.
Афродита последовала за маркизом, но Психея не могла уйти, не узнав, что происходит в сердце Эвелины. Проникнув сквозь стену в спальню, она увидела зрелище, сильно взволновавшее ее. Эвелина лежала на постели лицом вниз, горько рыдая.
Психее хотелось подойти к ней, погладить по роскошным каштановым волосам, утереть слезы с ее прелестных щечек, но она не могла этого сделать. Для этого ей бы пришлось принять облик простой смертной, а на такое она сейчас не была способна. Преображение в человеческий образ требовало огромных усилий. Она потом часами испытывала головокружение и слабость. Сейчас, после длительного пребывания в Фли-твик-Лодж, ей был необходим отдых и крепкий олимпийский сон, чтобы восстановить силы.
