Дыхание его было тяжелым и болезненным, подступала тошнота.
Мать погладила ребенка по спине, дала ему выплакаться в своих объятиях. Когда она поднялась, Сэмми отступил, наблюдая за ее лицом, страшась увидеть ее хмурой и осуждающей. Его тайный страх заключался в том, что вдруг он станет ей не нужен, что она поймет, что не любит его. Сэмми на знал, куда идти и что делать, если она прогонит его, он ждал одного, чтобы она оставила его возле себя.
— Какие глупые мальчики, — сказала леди Тэсс и протянула руку Сэмми. — Иди сюда и скажи, какое чудовищное испытание ты придумал для этого малыша.
Огромное облегчение охватило все его существо от ее улыбки. Он вышел вперед и, когда она положила руку ему на плечо, внезапно сделал то, что не посмел три года назад — он схватил ее за юбку своими кулачками и упал к ней в объятья, тесно прижавшись, как к своему единственному надежному родному убежищу в жизни.
— Я виноват, — прошептал он снова, — я виноват. Она погладила его по волосам. Внезапно Роберт вырвался от матери, уже не хныча, придумав новую забаву.
Леди Тэсс отпустила его и стояла, крепко обхватив Сэмми. Стук голых ног Роберта по полу прозвучал до самого холла. —
Наступила тишина. Сэмми продолжал крепко обнимать, ее. Она — , ласкала пряди его волос и сильно прижала к ул себе.
— Я люблю тебя, Сэмми, — сказала она нежно. — Ничего не бойся.
Она была единственной, кто мог назвать его этим давним и тайным именем, единственная, кто знал его. Никто, ни Дожен, ни даже лорд Грифон не понимали, какая жизнь у мальчика, кроме нее. Она была рядом, все видела. И все же сказала, что любит его, и он хотел всегда находиться рядом с ней, чувствовать себя в безопасности и обнимать ее всю жизнь.
Когда он заглянул ей в лицо, она вытирала пальцами слезы.
— Ну вот, сказала она глухо, — ты видишь, Роберт не так уж огорчен, но я считаю, что дразнить его, — дело, не заслуживающее награды, видимо, ты просто очень эмоциональный мальчик. Ты же не хочешь его помучить?
— Нет, мэм!
Она вынула платок и вытерла свое лицо.
— Улыбнись, Сэмми. Ты почти никогда не улыбаешься.
— Да, мэм, — сказал он и растянул губы в улыбке. Держа все еще платок, она кивнула головой и сказала ободряюще:
— Хорошо!
Мальчик оторвался от нее и подошел к ящику в деревянном бюро. Порылся под своими чистыми рубашками, достал коричневый камень с тонкими сверкающими зелеными вкраплениями внутри, который он принес с утеса Бриллиантовая голова.
— Это тебе, — он протянул ей камень. Леди Тэсс взяла его, покатала на ладони, нежно коснулась пальцами, как будто перед ней была дорогая вещь.
