Что ж, те, кто сегодня послал Клауберга к нему, правы: древнее искусство России Сабуров знает, он знает, что надо отобрать для репродуцирования, и он, если бы взяться за дело, смог бы сделать его хорошо. Но взяться – это значит снова пойти в опасные похождения.
В трудных размышлениях и в колебаниях прошли два дня из тех трех, какие Клауберг отвел ему для обдумывания поручения лондонского издательства. На третий день, с утра, чтобы ничто его не отвлекало, он вывел из гаража свой легкий «фиат», сказал Делии, чтобы не ждала скоро, и каменистыми путаными дорогами отправился в горы. В горах всегда пустынно, в отличие от побережья, истоптанного туристами и приехавшими отдыхать к морю. Дороги в горах не имеют асфальтового покрытия, это дороги древних римлян, они поэтичны, они хранят в себе тайну веков, но до невозможности дерут резину, и потому автомобилист на них редок.
Сабурова не мог не удивить серый «фольксваген», оставленный в одном из хорошо разведанных им ущелий, возле начала тропинки, которая круто меж кустарниками уходила к вершине холма двух, а может быть, и трех сотен метров высотой, куда он не раз поднимался, чтобы видеть добрую часть Лигурийских Апеннин и море чуть ли не до Корсики. Он поставил «фиат» рядом с «фольксвагеном» и из самого что ни на есть простейшего любопытства стал подниматься по тропинке вверх. Он давно не взбирался на этот холм, на вершине которого природа предупредительно раскидала с десяток удобных для сидения плоских камней.
Подъем давался трудно, труднее, чем в прошлый раз: годы делали свое дело. Двадцать лет назад, впервые оказавшись в этих местах, он мог бегом взбежать на стометровую высоту. А вот ползет теперь, подобно гусенице, пядь за пядью, отдувается, дышит шумно, как старый насос.
Наверху, на камнях, которые он считал своими, чуть ли не его собственными, сидела женщина. Да еще какая, кто! Это была русская жена того самого итальянского коммуниста, который живет в Турине в одном доме с семьей его многолетнего постояльца Сальваторе Антониони, Несколько раз в сезон она посещает синьору Марию в пансионе «Аркадия», и синьора Мария давно представила их друг другу – синьора Умберто Карадонна и синьору Леру Спада.
– Здравствуйте, синьора Спада! – сказал он по-русски, смущаясь. – Простите меня, пожалуйста. Чертово человеческое любопытство подвело. Полез посмотреть, кто это на моем любимом местечке, и вот помешал вам. Простите великодушно. Сейчас уйду. Отдышусь только.
