Крестьяне обрабатывали землю чуть ли не круглый год, пасли скот, собирали виноград и фрукты, делали отличные вина, давили оливковое масло. Даже зимой земля готова была давать урожай. Остров был богат, красив и знаменит, там останавливались купцы, и не один город богател от торговли Запада с Востоком, Севера с Югом. Прежде Кипр принадлежал Византийской империи и приносил ей немалый доход. Но потом здесь поселился внучатый племянник императора Мануила Исаак, гордившийся тем, что имеет право называть себя Комнином, как сам базилевс. Наверное, это и придавало ему смелости, когда он отдавал приказы завернуть транспорт с данью, предназначенной Мануилу, и наблюдал за тем, как чиновников-византийцев развешивают на столетних дубах.
Местным жителям такие порядки понравились. Оно и понятно: нет для крестьянина наслаждения большего, чем посмотреть, как корчится в агонии представитель власти, которого он больше всего ненавидит, — сборщик податей. Крестьянин наивен, он не думает о том, что смерть одного сборщика вовсе не означает, что налоги собирать больше не будут. Наоборот, на место одного мытаря непременно придет другой и еще злее будет выколачивать деньги, используя свою власть, такую недолгую, такую шаткую.
Восстание было поднято, и император, сумевший отправить против обнаглевшего родственника только семьдесят кораблей с воинами, потерпел поражение. Для Византии наставали тяжелые времена, когда золото, которым владели базилевсы, уже ничего не решало. Земля горела под ногами государей в расшитых золотом и драгоценными камнями одеждах, их божественное происхождение не могло дать им даже уверенности в завтрашнем дне. И не нужен был русский воевода Олег или князь Владимир, чтоб заставить задрожать высокие каменные стены Константинополя — хватало родичей правителя.
Отделился от государства один остров, откололась от единого патриархата Церковь: должно быть, кипрскому епископу лестно было возложить на себя митру патриарха, а потом в благодарность провозгласить Исаака Комнина императором Кипра. Наверное, это возвышало его в собственных глазах, хотя абсурдность ситуации была очевидна всем. Какой император? Какой патриарх? Все равно что на островке посреди дельты реки, где поместится лишь один человек, где приживется только маленький кустик тамариска, учреждать епископат.
Но — законно или нет — новоявленный государь Комнин правил на Кипре шестой год. Он был не хуже всех других государей, злоупотреблял властью не больше остальных, подати не уменьшились, даже немного увеличились — на содержание войска, на постройку укреплений. Но одно дело — роптать на базилевса (где он там — не видать), а другое — на императора, который рядом. Боязно. Государь Исаак был строг и суров, на деревьях развешивал без колебаний, так что проще было молчать и платить.
