Но прежде чем он успел что-либо предпринять, раздался звонок белого аппарата с устаревшим гербом СССР на диске. По системе связи АТС-1 могли звонить только первые лица в государстве, и Степашкин сразу взял трубку. На линии был Коржов.
— Там ваш Дронов такого наворочал! — без предисловий начал он. — Провалил специальную операцию в Эгейском море, по его вине погибли три исполнителя… А это дело напрямую касается безопасности высшего руководства страны!
«Вон куда загнул…» — директор выпустил распирающий грудь воздух, словно пар сбросил. Он тоже нес ответственность за акцию на шельфе Тиноса, при желании спросить могли и с него. А могли только с Дронова, ибо по общему правилу голову рубят тому, кто стоит ближе к неблагоприятным последствиям. Вышестоящему же руководителю лишь грозят пальцем. Если, конечно, отсутствуют всякие привходящие обстоятельства.
— Почему я ничего не знаю о проверке? — совершенно мирно спросил он, будто минуту назад не был готов разорвать Коржова в клочья. — И почему проводит ее разыскиваемый преступник?
— Администрация Президента правомочна проводить внутренние расследования без уведомления заинтересованных руководителей, — буднично сказал Коржов. И он сам, и Степашкин знали, что никакого закона по этому поводу нет. Но оба знали банальную, избитую, циничную, но тем не менее справедливую присказку: «Тот прав, у кого больше прав». Когда действуешь от имени главного человека в стране, нет необходимости отчитываться перед директором ФСБ.
— А насчет Верлинова вы ошибаетесь, — продолжал Коржов. — Он полностью реабилитирован. Я бы ходатайствовал о восстановлении его в прежней должности.
— Что?! — Степашкин задохнулся от возмущения. У каждого человека есть чаша долготерпения и осторожности, сейчас она переполнилась. — Если доходит до такого, то назначайте его сами! Хотя для этого вам надо занять мое место!
— Есть и другой выход, — невозмутимо возразил Коржов. — У меня в руках проект президентского указа о преобразовании Управления по безопасности специальных технических объектов в Службу внутреннего контроля при Главном управлении охраны. И о назначении генерала Верлинова начальником этой службы. Через десять минут он будет подписан.
Директор молчал. Бессильная ярость сотрясала его тело.
— До свидания, — вежливо произнес Коржов и отключился.
* * *
Морозный ветер обжигал щеки, мелкие колючие снежинки секли лицо, но Аслан Идигов блаженно улыбался: после мрачного и затхлого подземелья его радовала любая погода. Свежий воздух, дневной свет, иногда проглядывающее сквозь низкую облачность солнце… Он никогда не обращал внимания на все это, разве что когда сидел в СИЗО и раз в день выводился на прогулку в маленький квадратный дворик с каменными, в бетонных набрызгах стенами, стянутыми поверху проволокой, образующей привычный решетчатый узор. В тюрьме тоже хватало всяких мерзостей, но по крайней мере там не водились огромные пауки, высасывающие человека словно обычную навозную муху!
