Переводчик Дамба, как только мы расположились в даниловской фактории, сразу исчез, пошел разыскивать своего брата. Сухэ Батор работал наборщиком в русской типографии, теперь, говорят, в подполье. Ему не легко — трудовых монголов приходится поднимать против китайского генерала, против своих феодалов, князей и против барона Унгерна тоже. У Дамбы какие-то дела к брату, что-то он должен передать ему из Троицкосавска от Лаврова — начальника дивизионной разведки.
Дугар Сурун устроился в людской купца Данилова. У купца в фактории много всякой челяди, и Дугар завел дружбу с приказчиками-китайцами.
Ну, а нам с Сергеем Николаевичем отвели просторную горницу. Пьем чай с хозяином из трехведерного самовара, рассуждаем о тревожной жизни нашей, выслушиваем жалобы купца на непрочность порядков и бродим по городу. Сергей Николаевич просто незаменимый человек в экспедициях — кладезь знаний по монголоведенью, к тому же преотлично знает язык. Хорошо разбирается в этнографии и ламаистской религии, в истории и археологии, уже не говоря о своей многосторонней медицинской профессии. Кроме того — душевнейший человек, в меру наивный, настоящий представитель российской земской интеллигенции…
Как— то раз мы бесцельно бродили с ним по лабиринту ургинских улиц. Сухой зной начинал спадать, но солнце стояло еще высоко. Сергей Николаевич, как обычно, размышлял вслух.
«Вы знаете, — говорил он, — я пришел к выводу, что анабиозу подвержены не только живые существа, но и целые страны. Пример — Монголия, она словно законсервирована в состоянии раннего средневековья, осталась такой же, как во времена Темучина, позже назвавшего себя Чингисханом. Темучин завоевал полмира, но он не сохранил старой и не создал новой культуры. Завоеватели так и остались дикими, нецивилизованными кочевниками. В этом я вижу главную причину их неудач. Вот говорят, что нельзя повернуть историю вспять. Не совсем понимаю такое выражение — история есть история, она, как время, беспредельна и вечна, куда ее поворачивать?… Я бы сказал иначе — без прогресса не может быть жизни. Подумайте только, Чингисхан со своим трехсоттысячным войском завоевал земли от Тихого океана до Черного моря, дошел до Польши, до Венгрии, проник к Египту, к Персидскому заливу. И все рассыпалось, потому что не было прогресса. Осталась арба, вон та, что громыхает навстречу, — она, может быть, катилась по России полтысячи лет назад. — Сергей Николаевич указал на двухколесную колымагу с впряженной в нее лохматой монгольской лошаденкой. — А колымага и сейчас здесь живет, и лошадь такая же, и уклад старый, и люди те же, потому что их самих лишили прогресса, задавили другие завоеватели. В таких случаях жизнь затормаживается. Это и есть анабиоз. Здесь до сих пор существует крепостное право.
