«Отгружено три вагона бобов». Это означало — маршал Чжан Цзо-лин едет в третьем вагоне.
Как только капитан Кавамота получил эту телеграмму, он приказал действовать. Перед рассветом следующего дня все были на месте. Капитана Кавамота сопровождал капитан Удзуки и несколько минеров из двадцатого саперного батальона, вызванных сюда из Кореи. Усиленный заряд установили под мостом, на перекрестке железных дорог. Кавамота поднялся на железнодорожную насыпь и долго всматривался в сторону, откуда должен был прийти поезд. Но было еще темно, и в бинокль различались только неясные силуэты телеграфных столбов да уходящие вдаль рельсы.
Когда наступил рассвет, Кавамота услышал нарастающий грохот. Он поднял руку и так стоял с поднятой рукой, продолжая следить немигающим взглядом за поездом, который на большой скорости приближался к мосту… Вот третий вагон поравнялся с зарядом. Кавамота резко опустил руку. Тяжелый взрыв потряс тишину. Огонь, пыль, дым взметнулись в небо, и железный скрежет слился с затихающим эхом взрыва. Саперы начали отходить, но здесь вспыхнула перестрелка. Кавамота уже успел отбежать в заросли гаоляна, но должен был вернуться и приказал прекратить стрельбу.
Вскоре все собрались на дороге у грузовика. Капитан пересчитал людей — все десять в сборе. Кавамота вскочил в кабину, солдаты и капитан Удзуки — в кузов. Водитель включил скорость. Сделав большой крюк, военный грузовик въехал в город с другой стороны.
При дворе императора многим оставались неясны события, связанные с гибелью маршала Чжан Цзо-лина. Военные молчали. Однако последний член Генро [2], старейший из старейших советников императора принц Сайондзи, в те дни записал в своем дневнике:
«Это весьма странное событие. Никому этого не говорят, но не виновата ли здесь японская армия?»
Волей-неволей пришлось премьеру Танака доложить обо всем императору. В личной аудиенции он сказал, будто раздумывая, но за этим раздумьем генерал скрывал свое личное отношение к событиям.
— Что касается инцидента, — говорил он, — связанного со взрывом поезда Чжан Цзо-лина, то я подозреваю, что в армии имелось некоторое число подстрекателей. В связи с этим я сегодня отдал военному министру распоряжение произвести расследование.
Военный министр выслушал указание премьера. Невозмутимо и вежливо он ответил:
— Танака-сэнсэй [3], я сделаю все, что от меня зависит…
По пути из резиденции премьер-министра он заехал в генеральный штаб, взволнованный, теряющий спокойствие, сказал генералу Койсо — благоразумному Койсо, как его называли:
