— Я слушаю.
— Не могли бы вы послать экипаж за моей сестрой? Я собиралась отправить за ней свою карету, но Роуленд говорит, что сломалась ось. Несомненно, он починит ее, это он умеет, но…
Адриан поднял руку, останавливая ее:
— Ни слова больше! Я непременно отправлю за ней экипаж.
— Выберите самый вместительный, — посоветовала Ли.
Адриан вскинул бровь:
— Неужели ваша сестра — такая дородная особа?
— Совсем напротив, — улыбнулась Ли, — очень стройная. Но она везет с собой много вещей. Боюсь, чересчур много.
Глаза Адриана злорадно вспыхнули.
— Разумеется — свое оружие и боеприпасы. Без них на успех предприятия нечего и надеяться. Я пошлю за вашей сестрицей самую вместительную из своих карет и пару самых дюжих лакеев. Вы довольны?
— Вполне, благодарю вас. В письме я сообщу Кристиане, что наши планы изменились. — Она кивнула в сторону стола. — Если отправить его рано утром, оно прибудет в Бэмборо раньше, чем экипаж.
Адриан коротко кивнул, по его волнистым волосам пробежал отблеск свечи.
— Это все?
— Ну, раз уж вы спросили… — начала Ли, забыв об осторожности. — Надеюсь, вы не станете возражать, если до приезда Кристианы я займусь ремонтом дома? Пожалуй, достаточно будет…
— Избавьте меня от подробностей, — прервал герцог. — Делайте что угодно, только не мешайте мне. — Помедлив, он осведомился: — Надеюсь, это все?
Ли кивнула.
— Больше вам ничего не нужно? — Он насмешливо скривил губы. — Может быть, прислать подушку побольше?
— Нет, благодарю, — сухо откликнулась Ли.
— В таком случае спокойной ночи.
Дверь захлопнулась. Ли облегченно вздохнула.
Для игры это уже чересчур. Вместо того чтобы потратить две недели, представляя себе, как встретит ее законный супруг, ей следовало бы самой подготовиться к встрече.
Но какие же чувства она испытала при встрече с мужем? Равнодушие? Как бы не так! Любопытство? Нет, более глубокое и мощное чувство. Каким бы неприятным ни было для нее это признание, каким бы малым ни был ее опыт в подобных делах, женская интуиция подсказывала, что в объятиях герцога она пережила вспышку страсти. Меньше всего ей хотелось воспылать страстью к мужчине — любому, особенно столь беспринципному, как Рейвен.
Ли не имела ничего против страсти, тем более редких ее проявлений. Однако она вовсе не собиралась поддаваться сильному чувству, тем более рисковать упорядоченной жизнью. Из трагической судьбы матери Ли извлекла самый важный урок: слишком быстро страсть становится необузданной. По вине этого чувства ее мать лишилась всего — даже жизни.
