Джоэл устал и был в большой обиде на крупье, на всех окружающих, на эту сволочь фортуну, которая так щедро улыбалась другим. Ему хотелось в душ. Он злился на то, что провел на ногах всю ночь и проиграл почти все деньги. Повертевшись немного возле стола с рулеткой, Джоэл поставил последние остававшиеся у него несколько тысяч на тридцать пять, будучи уверенным в том, что удача и на сей раз минует его, но, к собственному удивлению, выиграл.
Собрав выигранные фишки, Джоэл подошел к телефону и позвонил в номер Керри. По ее заспанному голосу он понял, что разбудил девушку.
— В чем дело? — вяло спросила она.
— Ты еще не встала? — осведомился Джоэл.
— Нет, — после протяжного зевка ответила она.
— Ай-ай-яй, — неискренне посетовал он. — Значит, нам уже не удастся позавтракать со Скорсезе.
— Почему не удастся?
— У него назначена встреча, и он уже уезжает. Придется ловить его позже. Керри снова зевнула.
— Ну и ладно.
— Тебя когда-нибудь называли грязной старухой?
— Нет, Джоэл, и мне не хочется слышать это из твоих уст.
— Так назвала тебя Марика. Она вне себя от злости.
— Из-за чего?
— Из-за того, что мой старик от тебя без ума. Хорошо, что мы с тобой не трахаемся, иначе и я оказался бы в опале.
— А что я могу поделать, если он считает меня неотразимой! И, кстати, не он один, многие мужчины.
— Да, верно, но ты все равно лучше не перебегай дорогу этой азиатской надсмотрщице, иначе можешь оказаться в беде.
— Я просто трясусь от страха, — с издевкой проговорила она.
— Ладно, вылезай из постели, одевайся и спускайся вниз. Мы с тобой позавтракаем.
— С какой стати мне это делать?
— Господи, ну почему с тобой все время приходится спорить!
— Наверное, потому, Джоэл, что ты пробуждаешь во мне все самое низменное.
— Если ты действительно хочешь сделать карьеру в кино, мы должны многое обсудить, прежде чем встречаться со Скорсезе. Или ты намерена оставаться манекенщицей до конца жизни? Кино — вот твое будущее, и я тебе об этом уже говорил. Увидимся через полчаса в кафе внизу.
— До чего повелительный тон!
— Это составная часть моего обаяния.
— Побойся бога! Какого еще обаяния!
Джеми открыла глаза и застонала. Такого мучительного похмелья она не испытывала еще никогда. Подобное состояние для Джеми вообще было редкостью, и от этого ее страдания были тем более ужасны. Голова кружилась, каждая косточка ныла, во рту — словно крыса свила гнездо, а затем там же и издохла.
«О, боже! — подумала она. — Что я вчера вытворяла? Каких глупостей наделала?»А потом вспомнила: никаких. У Криса Финикса, к счастью, оказалась подружка, а это означает, что она, Джеми, не могла сделать ничего, о чем бы потом пожалела.
