— Одевайся! — Он бросил ей грязное старое платье.
— Я хочу есть, — взмолилась она. — Как вы могли запереть меня здесь, не оставив ничего из еды? Я просто умерла бы и…
— Заткнись, девчонка, — грубо оборвал ее Лерой. — Маман отправилась на небеса, так что теперь ты можешь только вздыхать о своей бедной судьбе.
Глаза Кэрри расширились.
— Бабушка Элла умерла?
— Бабушка Элла умерла? — передразнил ее Лерой. — Да, именно это она и сделала, так что я не собираюсь торчать здесь ни одного лишнего дня. Думаю совершить путешествие в Калифорнию. — Он завращал глазами, дурашливым голосом пропел:
— Море и солнце, к вам едет Лерой!
Она смотрела на него во все глаза.
— Значит, я свободна? Лерой усмехнулся.
— Детка, ты — мой билет до Калифорнии. Я продаю тебя.
Кэрри в ужасе попятилась.
— Ты не сделаешь этого.
— Да ну? Ничего, сама увидишь. И веди себя как следует, не то мне придется перед отъездом перерезать твою нежную шейку.
Он говорил абсолютно серьезно. Лерой заставил ее одеться, выложил на покрытую жиром тарелку жареного цыпленка, подождал, пока Кэрри его съест, а затем, крепкой хваткой вцепившись в ее руку, потащил девочку в соседний дом, где какая-то расплывшаяся толстая женщина осмотрела ее со всех сторон и ощупала так, будто Кэрри была обыкновенным куском говядины.
— Лисси, тебе не придется жалеть об этой покупке, — обратился к ней Лерой. Положив руку на плечо Кэрри, он легким движением разорвал ветхую ткань платьица. — Посмотри на эти сиськи, на эти ноги, на ее маленькую сочную письку!
Кэрри отшатнулась в сторону.
— А откуда мне знать, как она станет себя вести? — с подозрением осведомилась Лисси.
— О, с этим проблем не будет, — легко уверил ее Лерой. — Никакой другой работы она не знает. А потом, ей нравится это. Тебе нужно будет только кормить ее и не выпускать из комнаты. Больше никаких забот.
— Н-ну, не знаю… — Лисси колебалась.
— Да чего там. Смотри, какая она молоденькая. Ты заработаешь на ней целое состояние.
— Сколько ты за вес хочешь?
— Думаю, что на сотне долларов мы сойдемся. Она вернет их тебе через пару недель — а там пойдет чистая прибыль.
Лисси деловито прищурилась.
— Пятьдесят, Лерой, и это самая высокая моя цена.
— Дерьмо! — Лерой начал выходить из себя. — Ты что, хочешь и на мне нажиться?
— Можешь идти, если тебя это не устраивает.
— Семьдесят пять!
— Пятьдесят.
— Шестьдесят, — выдохнул он. Лисси подумала.
— Пятьдесят пять — и мы договорились. Они обменялись рукопожатием, и деньги перешли от Лисси к Лерою. Он тут же направился к выходу, ни с кем не попрощавшись.
