Он вытащил вторую картину и передал ее Дюпре.
— Ты знаешь, что это?
Дюпре почувствовал себя неуютно при взгляде на эту картину. Это была одна из лучших работ Джека. Его море и горы никуда не годились, но зато он хорошо выписал деревья. Они в основном были голыми, а в самом низу картины, практически скрытое туманом обозначилось что-то, что показалось Дюпре похожим на каменный крест. Это было, очевидно, точкой, где стоял сам художник.
— Это вход в Место, — пробормотал Дюпре. — Я же говорил тебе, Джек, ты никогда не сможешь продать эту картину. Один только взгляд на нее вызывает у меня мороз по коже.
— Она не для продажи. Я, конечно, делаю что-то на продажу, но мне интересно, что ты на это скажешь. Скажи мне, что ты видишь.
Дюпре взял картину и стал рассматривать ее с расстояния вытянутой руки, стараясь сосредоточиться на ней.
— Я вижу деревья, траву, болото. Вижу крест. Я вижу...
Он остановился и более внимательно присмотрелся к деталям на холсте.
— А это что?
Что-то серое свисало в тени между двумя деревьями около креста. Он чуть не дотронулся до него пальцем, а потом задумался.
— Не знаю, — вздохнул Джек. — Я этого не рисовал. Там есть и другие, если как следует присмотреться.
И они там были. Чем больше Джо всматривался в полотно, тем более явственно видел. Некоторые были просто пятнами, такими, как те, что появляются на фотографии, если кто-то быстро пройдет в момент съемки; другие — более отчетливыми. Дюпре показалось, что он может различить даже отдельные лица: темные впадины глаз, черные губы.
— Они нарисованы?
Джек пожал плечами:
— Тебе кажется, что они выглядят как нарисованные?
— Нет, скорее как фотографии.
— Ты все еще полагаешь, что я выпил слишком много?
Дюпре отрицательно покачал головой:
— Я бы сказал, что ты выпил недостаточно много.
Эмерлинг подал голос:
— И ты все еще собираешься рассказывать мне, что пришел сюда, потому что тебя беспокоят еноты, или ты тоже что-то почувствовал?
Дюпре вздохнул:
— Ничего особенного, только какое-то смутное беспокойство. Я не могу описать это, скажу лишь, что это носится в воздухе, как будто собирается электрический разряд перед бурей.
— Это самое достойное описание из всех, которые мне доводилось слышать. Другие люди тоже почувствовали это; конечно, в основном старики. Подобное происходит не в первый раз. Такое случалось и раньше, во времена твоего отца.
— Когда?
— Незадолго до исчезновения Джорджа Шеррина. Но это было не совсем так, как теперь. Напряжение тогда нарастало быстро, в течение одного-двух дней, а потом так же быстро спадало. То, что происходит сейчас, — совсем другое. Оно продержится долго.
