Ржавый, скрежещущий голос болезненно зазвучал в мозгу рыцаря:
— Я думаю, что сам военный министр наградит нас за такого пленника.
Послышался более, низкий голос:
— Может быть, пленника он отдаст нам на расправу. Мне хотелось бы содрать с него скальп. Ведь он убил Главаря.
— Тебе Главарь никогда не нравился.
— Он должен был мне много денег! Теперь я никогда не получу их!
Вклинился третий голос:
— Как вы думаете, людоеды убьют его? Хума напряг слух и уловил звук ножа, затачиваемого о камень.
— Нож и вправду тупой… У них — трусоватые душонки.
Послышался звон цепей, и Хума перебрался на другое место. Ему показалось, что звон цепей доносился справа.
— Он проснулся.
— Давайте-ка позабавимся! Цепи зазвенели снова, и гулко звучащий голос четко произнес:
— Дайте мне оружие: я хочу сразиться с вами со всеми!
— Ха! — захихикали гоблины. — У тебя, Бычья Морда, уже была такая возможность. Мы не дураки, ты сам знаешь.
— Хорошо, позволим тебе сразиться, — вдруг кто-то дал разрешение, словно бы нехотя. — Только тебя будут охранять.
Гоблины, все четверо, замолчали. Слышалось, как снова звенят цепи.
— Мне кажется, что с нами он справится за минуту.
— Спорим на два медных — он победит.
— Дурак! И ты еще можешь спорить?!
— А Главарь поспорил бы.
Рыцарь, внимательно прислушивавшийся к разговору гоблинов, все же услышал мягкие шаги позади себя. Когда он обернулся — подумал: его, без сомнения, заметили. Однако идущий, как вскоре понял Хума, плохо видел в тумане. Это был часовой. Но через несколько шагов гоблин приблизится настолько, что даже густой туман не спасет рыцаря.
Хума стал бесшумно передвигаться в сторону и вскоре оказался позади часового. Он старался идти нога в ногу с гоблином, но его шаг был раза в полтора длиннее, и он быстро догонял ненавистного врага. Еще несколько шагов…
Вдруг яростный рев послышался из лагеря. Гоблин обернулся и — в недоумении уставился на рыцаря. Хума стремительно прыгнул на гоблина. Меч обрушился на врага, и тот упал на землю, издав сдавленный крик…
— Эй, Мясник!
Хума, ругнувшись, отполз от тела. Гоблины перестали издеваться над пленником — это он, по-видимому, издал яростный рев — и осторожно двинулись к тому месту, откуда, по их мнению, крикнул часовой.
— Мясник!
— Он, наверное, снова споткнулся о камень.
— Может быть, и так, но он что, разбил себе голову и не может ответить? Пигстикер!
— Мне думается, нам надо остаться здесь. На всякий случай.
— Здесь останется Весельчак. А ты пойдешь с нами, если не хочешь оказаться на месте пленника.
