Радим первым очухался и схватил Настасью за Руку:
— Пойдем! Надо во всем разобраться.
Он повел ее сквозь толпу к терему. Девушка продолжала плакать, послушно семеня за скоморохом. Войдя в людскую, Радим сразу направился к двери, ведущей в пристрой. Он должен был немедленно видеть боярыню. Смерть Свирида вызывала больше вопросов, чем ответов, но кое-что можно было прояснить с помощью расспросов Настасьи. Несомненно, в присутствии хозяйки девушка разговорится.
Сторож не стал препятствовать скомороху и служанке, только поинтересовался:
— Что там за гам?
— Убили Свирида, — коротко ответил Радим. — Спешим сказать матушке боярыне.
С Параскевой столкнулись уже на лестнице. Она шла вниз, за нею спешила свита.
— Радим! Что стряслось? — Боярыня была встревожена.
— Дай отдышаться, матушка боярыня. Страшное дело свершилось.
— Отравили кого?
— Свирида. Молоком, что Настасья несла.
— Как так? — Боярыня грозно взглянула на служанку.
Та заплакала громче, неразборчиво причитая.
— Воды б ей дать, — заметил Радим. — А потом расспросить. Я многое видел, но не все.
— Идем. — Параскева направилась в свою светлицу. — Скажешь все как на духу!
Затворив дверь палаты, Антипка подпер косяк могучими плечами. Параскева уселась на свой стул.
— Говори!
Радим без утайки рассказал все, что видел. И про старуху, и про хлев, и про Настасью с молоком. Описал он и ужасную смерть управляющего.
— Свят, свят, свят! — перекрестилась Параскева. — Нечто ужасное поселилось в нашем доме. Ведьма, говоришь?
— Кому ж еще быть? Только вот куда сгинула в хлеву, не ведаю. Настасья должна была видеть.
— Отвечай! — приказала служанке боярыня. Сквозь слезы Настасья начала оправдываться:
— Помилуй, благодетельница! Не видала я… Никого не было там, кроме скомороха этого. Сама не пойму, как такое с молоком произошло. О, Боже Иисусе! Грешница я, грешница…
— Что еще можешь сказать?
— Пощади, благодетельница! Ничегошеньки я не знаю… Несла крынку тебе. Господин Свирид пить попросил. Я отказать ему пыталась, да он настоял. На свою беду… о, Боже Иисусе! Спаси и помилуй!
— Ежели в деле ведьма, то всякое может статься, — подал голос Богдан. — Может, скотинку заговорила?
— Вот оно как пошло, — задумалась вслух Параскева. — Меня хотели отравить, а получилось — Свирида?
— Должно быть, так, — подтвердил Радим.
— Настасья, клянись Господом Богом, что ты к этому не причастна! — повелела хозяйка.
— Клянусь, благодетельница! Господом Иисусом клянусь, не ведала я, что молоко с потравою!
