— Ужо попросил! Я и так немало палок огребу, ежели кто из старших увидит, как я с тобой гуляю. Ты ж в церкву хочешь идти. Там, где бояре бдят и сам воевода, быть может, стоит. Даже не мечтай!
— Хорошо. А к холопу проводишь? Он-то где лежит?
— К холопу? — отрок задумался. — Он на леднике, вот в этой башне.
— Это ж десять шагов!
— Добро! Пойдем, там быть никого не должно в эту пору.
Снег на тропинке был утоптан слабо. Видимо, ею мало пользовались. Радим даже умудрился ступить чуть в сторону и провалиться по колено.
— Осторожней! — усмехнулся Валуня. — Ногу сломаешь, а меня пытать будут: пошто узника мучил?
Дверь в башню была без запора. Ржавые петли заскрипели, и открылся проход во влажную темноту сруба. Валуня взял со стены факел и запалил. Стало видно, что в башне предусмотрено два хода — один — наверх по деревянной лестнице, второй — вниз по каменной. Валуня и Радим пошли вниз.
— Не ударься. Тут притолока низкая, — предупредил отрок.
Радим протискивался по узкому коридору вслед за проводником и думал о том, за каким чертом его сюда понесло. В покойниках он раньше не видел проку. Они за представление не платят. Спроси сейчас Валуня, что скоморох рассчитывает увидеть, тот бы затруднился с ответом. После недолгих размышлений Радим решил посмотреть на раны, которые есть на теле. Если холопа зарезали или задушили — это будет сразу видно.
Наконец лестница кончилась, и перед Радимом предстала маленькая каморка, заполненная кусками льда. Слева лежали туши убитых животных, справа — накрытое дерюгой человеческое тело. Валуня сдернул покрывало и посветил факелом:
— Вот он.
Бледное лицо покойника было перекошено страданием. Перед смертью его жутко корчило и корежило. Совсем молодой отрок, чуть старше Валуни, а принял муки несусветные. Чуть приглядевшись, скоморох понял, что видел это лицо вчера. На леднике лежал тот самый холоп, что говорил в людской с Остромиром. Очень неожиданное открытие! Но этого мало. Неестественный бархатистый налет на губах покойника походил на плесень.
— У него губы зеленые.
— Правда? — Валуня присмотрелся. — Точно. Обычно синеют мертвяки, а этот позеленел.
Больше разглядывать тело Радим не стал. Он уверился, что смерть случилась не от ножа или меча, а от горького яда. Зеленой отравы.
Когда вышли из башни, Валуня спросил:
— А зачем тебе на него глядеть надо было?
— Хочу остановить убийц.
— Каких еще убийц?
— Тех, что потравили холопа и Яна Творимирыча.
— Потравили? Не может быть!
