"А я думаю, что писательницей будешь ты..." - "Да что ты говоришь!
- воскликнула Фиделина, - я даже сочинения писать не умею, потому что мне трудно придумывать..." - "Ничего, научишься, - ответила Танька, - у тебя еще очень много времени впереди...".
Когда я расспрашивал Таньку, почему она придумывает истории о двадцать втором веке, а не о двадцать первом, она отвечала: "Двадцать первый век наступит очень скоро, и вы все увидите своими глазами, и о нем неинтересно придумывать. А до двадцать второго века еще очень далеко, поэтому я могу придумать все, что угодно, и никто из вас не сможет сказать, что я говорила неправду". С логикой у Громовой был полный порядок, однако мне всегда почему-то казалось, что её "Сказки" были не совсем сказками. Я не знал, откуда у меня было такое ощущение, но мне казалось, что будущее через сто пятьдесят лет будет именно таким, каким я его видел в фантазиях выдумщицы Таньки Громовой...
- У Фиделины сейчас какой урок?
- Физика, кажется...
- Понятно... Слышь, Танюха, ты хороший человек?
- Никто пока не жалуется, а что?
- Да понимаешь, лениво переться через черный ход. Пропустишь по старой дружбе?
- Проходи, - сказала Танька, - завуча, кажется, нет. Кстати, во двор сегодня придешь?
- Надеюсь. А что?
- Да так, ничего особенного, - ответила Танька, - но обещаю: будет интересно...
- Интригуешь, миледи, -усмехнулся я. - Сказала бы проще: "Вчера вернулась из будущего, привезла новую историю, но по пути потеряла машину времени.
Получился неприятный поворотик на двенадцать парсеков влево..."
- Я так и хотела сказать, - ответила Танька, - но ты меня опередил...
- Так и было задумано!
- Патруль времени тебе этого не простит! - грозно ответила Танька.
- Ничего, отобьемся, - весело отозвался я.
- Ладно, проходи побыстрее, а то еще директриса застукает, а это будет пострашнее патруля времени. А вечером приходи во двор, будут все наши...
- Кроме Марисель, - вырвалось у меня.
- Кроме Марисель, - как эхо отозвалась Танька.
И я почувствовал, как к горлу медленно подкатывается противный вязкий комок...
Едва я вошел в школу, как нос к носу столкнулся с Ленкой Воронюк.
Она возвышалась в дверях спортзала, по-наполеоновски скрестив на груди руки, и сверлила меня зелеными кошачьими глазками. И ее пристальный взгляд красноречиво свидетельствовал о том, что Ленка вчера вечером или даже сегодня утром не поленилась выяснить, действительно ли моя мама заболела.
