Я мог ожидать от него чего угодно, если бы дал волю воображению, но только не того, что его сильные руки подхватят меня подмышки и медленно и осторожно поднимут меня. Он сразу же отошел, а я остался стоять, не отрывая глаз от ковра, хотя мне очень хотелось увидеть выражение его лица.
– Ты сильно пострадал? – Тон холодный, безразличный. Но он спросил. Очень странно.
– Нет, мой господин. Не думаю, – ребра срастутся, и когда-нибудь острый нож, впивающийся сейчас в мой позвоночник, тоже исчезнет. Если бы меня на время оставили в покое…
Он потянул меня к горе подушек на полу у камина.
– Нет, нет, ради бога, сядь, – сказал он, когда я, морщась, попытался опуститься на колени рядом с ним, дрожа и обхватывая ребра руками. Он сел на такие же подушки напротив меня и обхватил колени своими длинными руками. Я не мог раскинуться на подушках при всем своем желании и просто сидел, наслаждаясь теплом и ожидая, когда он заговорит.
– Почему ты это сделал?
Этот вопрос означал, что он разрушил заклятье. Очень хорошо. Теперь мне только нужно выбраться отсюда без лишних синяков. Но вопрос требовал ответа. Он, кажется, действительно хотел услышать правду. Я поерзал на подушке, мои внутренности тут же заныли, напоминая о том, что было правдой.
Я снова принялся изучать узоры ковра.
– Я служу вам, мой господин.
Мои слова повисли в воздухе. Он ничего не сказал, вопрос оставался без ответа. Он напряженно ждал продолжения. Дрова в камине потрескивали, обращаясь в светящиеся угли.
Я попробовал еще раз.
– Я знаю действие заклятия. Другие слуги не знают. А жизнь… она лучше… когда хозяину хорошо, – раб не должен так нагло рассуждать вслух о собственном хозяине. Но момент был особый, и он требовал особых слов.
– И какой награды ты ожидаешь? Неужели ты ничего не попросишь за услугу?
– Ничего, мой господин, – уголек выскочил из камина, ярко вспыхнул оранжевым, потом померк, оставив черное пятно на навощенном полу.
– И ты сделал бы это снова, если бы такое случилось?
– Да, – я обругал себя за поспешный ответ. Лучше не проявлять эмоций. – Я служу вам, мой господин.
Я почувствовал, как он напрягся. Я взглянул на него, его глаза горели от любопытства.
– Давай начнем сначала. Почему ты это сделал? – В его словах не было угрозы. Он просто хотел знать правду. Он ожидал услышать правду от раба.
Поймет ли он, что это правда, если я скажу ему? Я помедлил, потом немного подвинулся, мои синяки тут же выразили свой протест.
