Людмила Макаровна понесла цветы и сверток в спальню, на ходу щупая сверток, пытаясь угадать, что в нем, но угадать не могла – там было что-то мягкое.
Гости разделись, и в коридоре еще сильнее запахло духами. Завуч был в черном костюме и в такой белой сорочке, что она даже глаза слепила. Его жена – в розовом шерстяном платье, с блестящей брошью под воротником. Она начала переобуваться, снимая высокие желтые сапоги и надевая белые лакированные туфли, которые вынула из своей сумки. Кончив переобуваться, потерла ладони одна о другую, огляделась, ища зеркало. Небольшое зеркало с полочкой висело возле вешалки, и жена завуча стала поправлять прическу. Завуч тоже подошел к зеркалу, погладил рукой свою лысую голову, пошутил:
– А я буду ходить лохматым.
Вскоре они сидели в зале, в стороне от накрытого стола, жена завуча – в кресле, завуч – на диване, напротив телевизора.
– А мы, оказывается, первые, – весело сказал он. – Хоть бы нам за это какую-нибудь премию дали.
– Разве может быть б́ольшая премия, чем благодарность хозяйки, – ответила Людмила Макаровна. – Очень люблю гостей, которые приходят первыми.
– Он у меня всегда спешит, чтоб не опоздать, – беззлобно упрекнула мужа жена завуча.
– Школьная привычка, – ответил завуч. – Да иногда, милая, лучше прийти на час раньше, чем на пять минут позже, даже на минутку.
– Ну, это если на поезд или на самолет, – сказала жена завуча.
– Даже и на свидание. Что было бы, если б я опоздал на то роковое свидание? Потерял бы тебя навсегда.
Завуч был веселый человек, в компании он всего много шутил и смеялся.
В это время в дверь опять позвонили. Людмила Макаровна подхватилась, чтоб идти открывать. За ней в прихожую вышел и Павел Иванович.
Теперь гости пошли один за другим, Людмила Макаровна еле успевала принимать цветы, целоваться, носить в спальню подарки. Павел Иванович тоже всем радостно улыбался, мужчинам пожимал руки, наклонялся и целовал ручки дамам, помогал раздеваться и вешать пальто. Скоро вешалка была совсем полная, и одежду стали носить в комнату дочери, класть на стол, на пианино.
Дочь, в коротеньком синем платье, похожем на распашонку, с высоко начесанными волосами, немного стыдливо отвечала на приветствия. Почти все гости, увидев дочку, хлопали в ладоши и говорили: «Господи, это Ирочка? Так выросла, а красивая какая, замуж скоро…»
Сначала эти восторги нравились Ирочке, а потом стали надоедать, все говорили одно и то же. Заходил новый гость, и она уже ждала: сейчас увидит ее и всплеснет руками, начнет говорить то же самое, что и все, – и не ошибалась.
