Я вынимаю из бокового кармана маленький конверт, в котором находится карточка. Лучшие пожелания и скорое возвращение. Твой моряк Ксения. Я улыбаюсь. Она очаровательна. Когда-нибудь, может быть… Конечно, если Император не будет настаивать, чтобы его дочь вышла замуж за иностранного принца. Во всяком случае, Ксении еще нет двенадцати лет.
У нас все впереди. Я только что начал кругосветное плавание, которое будет длиться три года, после чего я должен получить следующий чин.
Пока же я всего только мичман. То, что я великий князь и двоюродный брат Государя, ставит меня в особое положение и может вызвать неприязнь моего начальника. На борту корабля – он мой неограниченный начальник, но на суше он должен становиться предо мною во фронт.
Две очень элегантные дамы в одном американском баре в Париже были поражены, когда увидели, как русский командан, внушавший им страх, вскочил при появлении в зале молодого человека, без всяких отличий. Мне достаточно было намека, чтобы все общество подсело бы к моему столу. Но я не пошевельнулся. Я был слишком занят в Париже, чтобы следить за Эбелингом. Мне казалось, что он сам опоздает на поезд в Гавр и проведет эти три рода не в плавании, а за кулисами театра Фоли Бержер.
Эбелинг – первый лейтенант на крейсере Рында. В день нашего отплытия он дал честной слово моей матери что не будет спускать с меня глаз во время нашего пребывания в таких современных Вавилонах, как Париж, Гонг-Конг или Шанхай. Над этим обещанием у нас подтрунивали все офицеры, так как знали способность Эбелинга, что называется садиться в лужу.
Его голубые глаза и открытое лицо вызвали доверие в моей матери, но оказалось, что те же самые его свойства были причиною более, чем радушного приема во всех странах, у берегов которых бросала якорь Рында!
– Не забывайте, что я дал слово Ее Императорскому Высочеству не опускать с вас глаз, – говорил он мне, заказывая пятую рюмку коньяку с содовой; – поэтому вы должны быть около меня, куда я бы ни шел и что бы я ни делал.
В ответ на это я усмехался. Пока что я мог противостоять искушениям Эбелинга. Рио-де-Жанейро должно было быть нашей первой экзотической стоянкой.
2.
Гавань равная по красоте лишь портам Сиднея, Сан-Франциско и Ванкувера… Седобородый бразильский император, обсуждающий неизбежное торжество демократии… Тропическая тайга, хранящая в своих недрах жизнь первых дней сотворения Mиpa… Тоненькая девушка, танцующая под звуки Ла Палома.
