– Короче, ты не согласен, – сказал я и медленно свернул свою бумажку вчетверо.
– Ну, сила-слабость – куда ни шло, – ответил Борька. – Одной только статьи не хватает.
– Какой? – поинтересовался я.
– «Сила солому ломит», – сказал Борька, – вот какая должна быть статья. Есть сила, и есть солома, труха всякая. А деликатности, которых ты там навертел, – все это только когда сильный с сильным на пару разговаривают. Вот, скажем, ты и я, тут мы можем еще церемониться.
– А Шурка, значит, не в счет? – тихо спросил я.
Мы оба посмотрели на Шурку. Шурка сидел безучастный, сонный, как будто бы речь шла не о нем.
– С Шуркой, значит, можно не церемониться, – настаивал я.
– Послушай, не заедайся, – Борька выставил ладонь (этот жест его меня всегда приводил в бешенство). – Пиши свои законы для себя одного. Никто по ним не жил и жить не будет.
– А я и пишу для себя одного, – сказал я, повернулся и вышел в коридор.
Борька что-то тихо сказал Шурке, Шурка засмеялся. Я не ждал, конечно, что Шурка за мной последует (ссориться с Борькой было ему не с руки), но все-таки потоптался немного у вешалки. Никто не вышел меня проводить, только тетя Дуня помаячила в конце коридора. Я хлопнул дверью и не спеша пошел по лестнице вниз. Еще подумал по дороге: неплохо все-таки, что не успел прочитать раздел «Дружба». Не знаю, почему, но сейчас было бы неловко. Что же касается «Любви», то до нее я просто не добрался. Соображения кое-какие имелись, но, в общем, дело было еще для меня неясное.
Маринка стояла в моем подъезде у лифта и, поставив свой огромный портфель на пол, ждала.
– Была уже? – показал я глазами наверх. – Неужели трудно сообразить? Мои подумают, что я прогуливаю.
– Трудно! – вызывающе сказала Маринка и, подняв портфель, прошла с гордым видом мимо меня к дверям.
– Постой! – Я схватил ее за руку. – Ну что ты строишь из себя, честное слово! Теперь что я буду своим старикам толковать? Еще в школу выяснять явятся.
Марина молчала. Отвернувшись от меня, она придирчиво разглядывала трещину на стене.
– Ну ладно, – махнул я рукой. – Ясное дело, вывернемся. Кто дома-то хоть?
Оба или только мать?
– Да не была я у тебя, – сердито сказала Маринка, не оборачиваясь. – Не думай, что все тебя глупее. Я просто хотела предупредить, что Мантисса прийти сюда собирается.
Я ничего не спросил. Я молча взял у нее портфель, и, выйдя через черный ход на улицу, мы медленно пошли к Маринкиному дому.
– Где пропадал-то? – как бы невзначай, проговорила Маринка. – Секрет – можешь не говорить. В конце концов, ты не обязан передо мной отчитываться.
