– Смотрите-ка, кто пришел!
Она была так разгневана, что у нее дрожала челюсть.
– Можно ли узнать, где это ты шлялся? Я чуть со страху не умерла… Прошлый раз тебе это сошло с рук. На этот раз отец тебе задаст.
У меня не было ни секунды, чтобы произнести что-либо в свое оправдание, потому что она погналась за мной. Я прыгал из стороны в сторону по кухне, как коза, в то время как моя сестра, сидя за столом, смотрела на меня, качая головой.
– Куда бежишь? Ну-ка иди сюда!
Я перепрыгнул через диван, перевернув кресло, бросился под стол, прополз в свою комнату и спрятался под кровать.
– Вылазь сейчас же!
– Не вылезу. Ты меня побьешь!
– Конечно, побью. Если вылезешь сам, получишь меньше.
– Не вылезу.
– Ладно.
Словно тиски сжали мою лодыжку. Я схватился за ножку кровати обеими руками, но это не помогло. Мама была очень сильной, и дурацкая железная ножка выскользнула у меня из рук. Я очутился между ее колен. Я сделал еще одну попытку рвануться под кровать, но спасения не было, она поймала меня за штаны и сунула под мышку, словно чемодан.
Я заверещал:
– Отпусти меня! Я тебя прошу! Отпусти!
Она уселась на диван, разложила меня на коленях, спустила с меня штаны и трусы и, не обращая внимания на мои мольбы, откинув назад волосы, начала драть мне задницу.
У мамы всегда была тяжелая рука. Ее шлепки, размеренные и точные, производили глухой звук, словно пылевыбивалка по ковру.
– Я тебя искала повсюду. – Шлепок. – Никто не знал, где ты. – Второй. – Ты хочешь убить меня. Где ты пропадал весь день? – Третий. – Все думают, что я мать, с которой не считаются ее дети. – Четвертый. – Плохая мать, не способная воспитать своих детей.
– Хватит! – орал я. – Хватит! Я тебя прошу, прошу, мама!
Голос в радиоприемнике пел: «Мука. Мука и наказание. Радость…»
Я и сегодня хорошо помню эту сцену, словно она случилась вчера. Всю свою жизнь, когда я слышу «Травиату», я вновь вижу себя с голым задом в потолок на коленях мамы, которая, удобно сидя на диване, взбивает мне задницу.
– Чем займемся? – спросил меня Сальваторе.
Мы сидели на скамейке и бросали камни в нагревательную колонку, брошенную в пшеницу. Кто попадал, зарабатывал очко. Остальные ребята в конце улицы играли в прятки.
День был ветреный, но сейчас в кустах воздух стоял неподвижно, и было душно, и над полями зависла полоска усталых свинцовых облаков.
Я бросил слишком далеко.
– Не знаю. На велике я ехать не могу: зад болит. Мать вчера надрала.
– За что?
– Поздно домой пришел. А тебя мать бьет?
