Я не боюсь | страница 35



Бог услышал мою мольбу.

Лежа среди колосьев, жалимый оводами, пирующими на моей коже, с руками, утонувшими в обожженной земле, я видел, как удаляется коричневый «фиат-127».

Принадлежащий Феличе Натале.


Феличе Натале был старшим братом Черепа. И если Череп – сволочь, то Феличе был хуже его в тысячу раз.

Ему было двадцать лет. И, когда он находился в Акуа Траверсе, жизнь моя и других ребят превращалась в ад. Он бил нас, протыкал мяч, отбирал вещи.

Он был сущий дьявол. Ни друзей, ни подруг. И вел себя как сумасшедший. Это было объяснимо. Ну кто в двадцать лет мог бы жить в Акуа Траверсе, если не желал кончить, как Нунцио Скардаччоне – пожиратель волос? Феличе метался по Акуа Траверсе среди четырех домов, словно бешеный тигр по клетке, готовый разорвать любого. Счастье, что он иногда уезжал в Лучиньяно. Но и там у него не было друзей. Когда я выходил из школы, я часто видел его одиноко сидящим на скамейке на площади.

В том году была мода на штаны а-ля слоновьи ноги, обтягивающие цветные майки, легкую небритость и длинные волосы. Феличе плевал на моду. Волосы он стриг коротко, бриолинил и зачесывал назад, тщательно брился и одевался в военные куртки и камуфляжные штаны. А вокруг шеи повязывал платок. Он ездил на 127-м «фиате», ему нравилось оружие, и он рассказывал, что служил в десантных войсках в Пизе. Хотя все знали, что он проходил службу в пехоте в Бриндизи. У него было острое лицо барракуды, мелкие редкие зубы, как у только что родившегося крокодильчика. Нам он объяснял это тем, что у него все еще молочные зубы. Но они у него не менялись никогда. Если он не раскрывал рта, то был почти симпатичным, но, если распахивал свою печку или смеялся, ты отскакивал на пару шагов.

В один прекрасный день, не сказав никому ни слова, он уехал.

Если у Черепа спрашивали, куда уехал его брат, он отвечал:

– На Север. Работать.

Этого было достаточно, и жизнь шла дальше.

А сейчас он вновь появился, взошел, словно ядовитая трава. На своем 127-м цвета жидкого дерьма. Он спускался от заброшенного дома.


Это он посадил мальчика в яму. Вот кто это сделал.

Укрывшись за деревьями, я высматривал, нет ли кого в доме.

Когда убедился, что я здесь один, вошел в дом, ступая по проторенной дорожке. Кроме пакетов из-под макарон, пивных бутылок, кастрюльки в яблоках на земле валялась пара открытых банок из-под тунца. И в углу свернутый мешок из камуфляжной ткани.

Феличе. Это его. Я даже представил, как он, сидя на этом мешке, жрал тунца из банки.