– Слушайся, Микеле!
– Нет. – Я подошел к отцу. – Папа, но очередь не моя. Я ходил вчера.
Он оторвался от телевизора и посмотрел на меня, словно видел впервые, пожевал губами и спросил:
– Ты знаешь, что такое на спор по-солдатски ?
– Нет. А что это?
– Так спорят солдаты во время войны, когда решают, кому идти выполнять смертельно опасное задание. Никогда не слышал?
Он извлек из кармана коробок спичек.
– Нет, не слышал.
– Они берут спички. – Он достал три из коробка. – Одна для меня, одна для тебя и одна для Марии. У одной мы отломаем головку. – Он сломал головку одной из спичек, потом сжал все их в кулаке, так что торчали кончики. – Кто вытягивает ту, что без головки, идет за водой. Давай тяни!
Я вытянул целую спичку. И подпрыгнул от радости.
– Мария, твоя очередь. Тяни.
Моя сестра также вытянула целую спичку и захлопала в ладоши.
– Стало быть, идти мне. – Папе досталась короткая.
Мы с Марией принялись смеяться и кричать:
– Тебе идти! Тебе! Ты проиграл! Иди за водой!
Папа поднялся слегка огорченный:
– Ладно, но, когда вернусь, вы должны быть уже умытыми. Ясно?
– Хочешь, я схожу? Ты устал, – сказала мама.
– Тебе нельзя. Это мое смертельное задание. К тому же мне надо взять сигареты в грузовике. – И вышел с кувшином в руке.
Мы быстро умылись, съели жаркое с макаронами и помидорами и после, поцеловав папу и маму, пошли спать, даже не настаивая на том, чтобы посмотреть телевизор.
Я проснулся среди ночи. Мне приснился дурной сон.
Иисус сказал Лазарю: встань и иди. Но Лазарь не встал. Встань и иди, повторил Иисус. Но Лазарь даже и не собирался воскрешаться. Иисус, который походил на Северино, привозившего нам воду в автоцистерне, разгневался. Невообразимо! Когда Иисус говорит: встань и иди, ты должен сделать это, особенно если ты мертвый. А Лазарь, напротив, лежал пластом и не воскрешался. Тогда Иисус принялся трясти его, словно куклу, и Лазарь встал и вцепился ему зубами в горло. Оставь в покое мертвых, говорил он окровавленными губами.
Я открыл глаза весь в поту.
Последние ночи были такими жаркими, что если, к несчастью, ты просыпался, то уснуть было уже невозможно. Наша с сестрой комната была узкой и длинной. Для нее отрезали кусок коридора. Обе кровати стояли вдоль стены под окном. С другой стороны была стена, которую отделяло от кроватей сантиметров тридцать.
Зимой тут было холодно, а летом нечем дышать.
Тепло, напитавшее за день стены и потолок, изливалось на нас по ночам. Казалось, что подушку и шерстяной матрас только что достали из печки.
